Эссэйл остался доволен тем, что ей это понравилось.
Обойдя ее кругом, он подвел женщину к дивану, расположенному у дальней стены небольшого коттеджа, толкнул ее своим телом и уложил головой в сторону камина. Раскинувшись на диване, она начала поднимать руки тем самым приподнимая грудь, пока та не выскользнула из прикрывающих ее атласных чашечек.
Эссэйл забрался на нее полностью одетым и даже в пальто, протолкнул колено между ее ног и потянулся рукой вниз, чтобы задрать длинный до пола пеньюар…
— Нет, нет, — сказал он, когда она потянулась руками к его шее. — Я хочу видеть тебя.
Херня. Он хотел, чтобы ее было видно из окна.
Она с готовностью подчинилась, и он продолжил поцелуи, одновременно стягивая эту длиннющую юбку — а в следующую секунду она раздвинула ноги.
— Трахни меня, — прошептала женщина, выгибаясь под ним.
Ну, это было невозможно. У него не встал.
Но нет нужды об этом всем знать.
С целью казаться охваченным страстью, он содрал пальто с плеч, а затем быстро мелькнули клыки — Эссэйл перекусил бретельки пеньюара, выставляя груди женщины на свет от камина, на акрах бледной кожи тут же затвердели соски.
Эссэйл остановился, словно охваченный представшим его взору зрелищем. А затем, вытаскивая язык, опустил голову.
В последний момент, прямо перед тем, как начать облизывать и посасывать, он поднял глаза, сосредоточившись на темном окне справа, встречаясь взглядом с женщиной, которая, как он знал, стояла в тени и наблюдала за ними…
Выстрел чистой, неразбавленной похоти накрыл его тело, поглотил его, заменяя более сильным мотивом, побуждающим к действию. Женщина под ним, которую он купил на короткий срок, перестала быть одного с ним вида.
Она стала его ночной грабительницей.
И это все поменяло. С внезапным порывом, Эссэйл впился в горло женщины, беря ее вену, вытягивая из нее то, в чем он так нуждался…
Все это время представляя под собой человеческую женщину.
***
Сола ахнула…
И отшатнулась от окна коттеджа.
Ударившись спиной о жесткую, неровную поверхность дымохода из речного камня, она закрыла глаза, ее сердце колотилось о ребра, легкие втягивали холодный воздух.
С закрытыми глазами все, что она видела — это распростертые перед ним обнаженные груди, его темная голова опускается, изо рта появляется язычок… а затем мужчина поднимает глаза и встречается с ее взглядом.
«О, Иисусе, как он узнал, что она там?»
И, будь она проклята, если ей удастся забыть образ той распростершейся под ним женщины, откинутое в сторону пальто, расположившееся в колыбели стройных бедер тело мужчины. Сола могла представить жар, исходящий от расположенного рядом с ними камина, и куда более мощный жар, исходящий от мужчины… ощущение кожи к коже, обещание блаженства.
«Не подсматривай, — сказала она себе. — Он знает, что ты здесь…»
Из коттеджа донесся вскрик бьющейся в экстазе женщины, подтверждающий трату времени на появление в этом месте.
Сола снова склонилась к окну и всмотрелась в стекло… хотя и понимала, что не должна этого делать.
Он был в женщине, нижней частью тела совершая ритмичные движения, уткнувшись лицом в ее шею, упершись руками в диван, поддерживая верхнюю часть своего тяжелого туловища.
Он больше не поднимал взгляд. И какое-то время будет еще занят.
Пора уже сваливать.
Вот только, неужели ей и вправду было необходимо наблюдать за всем этим?
Сола выругалась и исчезла из поля зрения, пробираясь сквозь царапающий мелкий кустарник, петляя между тонкими, голыми деревьями. Добравшись до своей арендованной машины, она запрыгнула внутрь, заперла замки и завела двигатель.
Еще раз, зажмурив глаза, она проиграла в голове увиденную внутри сцену: она подходит к коттеджу, прислоняется к окну, оставаясь в отбрасываемой дымоходом тени.
На противоположном конце комнаты стоит мужчина, напротив него — женщина, изящное тело которой прикрывает черный атлас, длинные, черные волосы спадают до поясницы. Он заключает ее лицо в ладони и страстно целует, его плечи сжимают, когда он наклоняется, чтобы прижаться в более эротичном контакте…
А затем он укладывает ее на диван.
Как бы ни убивало признание, Сола ощутила укол нелогичной ревности. Но не это оказалось хуже всего: собственное тело откликнулось на увиденную сцену, лоно запульсировало, как будто мужчина ласкал еертом, словно именно на ееталии находились его руки, еегруди прижимались к его груди. И эта реакция лишь усилилась, когда он уложил женщину на диван; на его лице светился темный голод, глаза блестели, как будто под ним находилась трапеза.
«Подсматривать нехорошо. Ой, как нехорошо».
Но, даже рискуя собственной безопасностью — и, пожалуй, душевным спокойствием — ей было недостаточно того, что она увидела. Особенно, когда мужчина выпрямился и скинул с плеч тяжелое черное пальто. Невозможно было не представить его обнаженным, видя эту широкую грудь в свете камина, представляя, как будет выглядеть его живот, когда под кожей напрягутся мышцы пресса… А затем, кажется, он перекусил — да ради бога, перекусил, как же — бретельки ее пеньюара.
А как только обнажились чертовски великолепные женские прелести… мужчина поднял взгляд на Солу.
Без какого-либо предупреждения, его сверкающие, хищные глаза поднялись и уставились прямо в ее, а уголка губ коснулась хитрая усмешка.
Как будто зрелище предназначалось только для Солы.
— Дерьмо. Дерьмо.
Очевидно было одно: не хотел ли он тем самым преподать ей урок шпионажа? Трудно придумать лучший способ… чтобы заставить ее проглотить пушку сорокового калибра.
Сола опустила ручник и выехала на дорогу. Когда десять миль спустя «форд» Таурус разогнался до ограниченных сорока пяти миль в час, она пожалела, что не находится сейчас в своей «ауди». Пока кровь еще быстро неслась по венам, ей требовалось что-то, что отвлечет ее тело.
Какая-нибудь отдушина.
Например… секс.
И не самоудовлетворение.
ГЛАВА 49
В пригороде у подножия Адирондака, у Рива было все необходимое: огромный загородный дом, со стенами из кедра и крытыми крылечками. Несколько летних построек, включая гостевые домики. Вид на озеро. Множество спален.
Материализовавшись во дворе, Трез и АйЭм обошли по снегу вокруг здания, направляясь к черному ходу на кухню. Даже в зимнее время, место источало уютную атмосферу, со всем этим проникающим сквозь витражи свечением цвета топленого масла. Но не все походило на сахарно-пряничную сказку. Состоятельные викторианцы, возведшие эти постройки, как способ сбежать от летней жары и промышленности городов, точно не оборудовали их лазерными датчиками движения, ультрасовременными замками на всех окнах и дверях, и не одной, а несколькими различными системными платами, полностью управляющими объединенной, многоинтерфейсной системой безопасности.
Вот так-то.
Трез прижал большой палец к скрытой встроенной панели слева от двери, чтобы открыть проход в «сердце» дома… к кухне промышленных размеров, оснащенной утварью из нержавеющей стали уровня ресторана «У Сола».
В огромной духовке что-то выпекалось. Хлеб, судя по запаху.
— Я проголодался, — заметил Трез, закрыв дверь. Замок защелкнулся автоматически, но Трез по привычке все равно проверил его.
Где-то в отдалении кто-то пылесосил — вероятно, Избранная. С тех пор как Фьюри занял место Праймэла и предоставил существенную свободу уединенной группе женщин с Другой Стороны, Рив позволил остаться им в этом доме. И это не лишено смысла — основательная уединенность, особенно, вне сезона, к тому же отдаленность от города обеспечивала мягкую адаптацию. Если Трез правильно понимал происходящее, это место являлось переходом от безмятежного подобия Святилищак безумному, порой травмирующему характеру жизни на Земле.
Прошло много времени, как он в последний раз был в этом доме… если точнее, он не был здесь с тех пор, как это место заняли Избранные. С другой стороны, когда Рив подорвал «ЗироСам» и покончил со своей ролью наркобарона, долг между ними немного утратил свои шансы на возмещение.