— Чувствую себя просто отвратительно, — с улыбкой ответила Лэйла, как будто бы это отличная новость.
Куин так и предположил.
— Что-то… ну, ты понимаешь…
— Ничего. Ни в малейшей степени. Ни капельки. И меня не тошнит. Только приходится следить, чтобы я все время по чуть-чуть ела. Съем слишком много и ощущаю тошноту… то же самое происходит, если я в себя чего-нибудь не закину.
Куин облокотился на косяк, его ноги буквально дрожали от облегчения.
— Это… замечательно.
— Хочешь присесть? — Как будто он выглядел таким же болезненно-бледным, каким внезапно себя почувствовал.
— Нет, все в порядке, просто… я очень за тебя переживал.
— Что ж, как ты можешь увидеть… — Лэйла указала на свое тело, — …слава Деве-Летописеце… я просто делаю свое дело.
Когда Лэйла улыбнулась, Куину в действительности понравилось, как она выглядела… и не в сексуальном плане. Просто… она казалась спокойной, расслабленной и счастливой, ее волосы свободно спадали на плечи, цвет кожи был совершенным, руки и глаза в спокойном состоянии. На самом-то деле, Лэйла, казалось… внезапно выздоровела, желтый оттенок кожи исчез.
— Кажется, у тебя было несколько посетителей, — прокомментировал Куин, кивнув на журналы и пустое ведерко из-под мороженого.
— О, да все заходили. Бет оставалась со мной дольше всех. Лежала рядом со мной… и мы ни о чем конкретном не говорили. Просто читали, смотрели фотографии и марафон «Смертельного улова». Я люблю это шоу… в нем люди выходят на лодках в открытое море. Это так увлекательно. Шоу заставляет меня радоваться, что я нахожусь на теплой и сухой земле.
Куин потер лицо, желая, чтобы к нему как можно быстрее вернулось ощущение душевного равновесия. Очевидно, его надпочечники все еще боролись за реальность, свыкаясь с мыслью, что не было никакой драмы, никакого критического положения, ничего страшного, с чем нельзя справиться.
— Я рад, что сюда заваливается народ, — пробормотал Куин, ощущая себя так, словно должен что-то сказать.
— О, да, сюда заходили… — Лэйла отвела взгляд, странное выражение напрягло черты ее лица, — …многие.
Куин нахмурился.
— Ничего странного же не произошло, верно?
Куин представить себе не мог, что кто-то в доме плохо относился к сложившейся ситуации, но он должен был спросить.
— Нет… ничего странного.
— Что. — Когда Лэйла просто погладила пальцем обложку журнала, лежащего на ее коленях, на которой была изображена какая-то темноволосая, глупая, пустоглазая телка, ее лицо мрачнело и снова становилось нормальным, мрачнело и снова становилось нормальным. — Лэйла. Расскажи мне.
Если придется, он нарушит некоторые херовы границы.
Лэйла откинула волосы назад.
— Ты подумаешь, что я сумасшедшая… или, я даже не знаю…
Куин подошел и сел рядом с ней.
— Так, послушай. Я не знаю, как сказать это правильно, поэтому скажу просто. Ты и я? Нам предстоит столкнуться с множеством… ну, понимаешь, личного дерьма в связи с… — О, боже, он серьезно надеялся, что она сохранила беременность. — Сейчас мы должны полностью быть честны друг перед другом. Что бы там ни было? Я не буду судить. После всего дерьма, что натворил в своей жизни? Я ни за что никого не сужу.
Лэйла сделала глубокий вдох.
— Хорошо… ладно, прошлой ночью ко мне приходила Пэйн.
Куин снова нахмурился.
— И?
— В общем, она сказала, что может попробовать сделать что-нибудь для сохранения беременности. Она не была уверена, что это сработает, но не думала, что это мне повредит.
В груди Куина все сжалось, от страха заколотилось сердце. У Ви и Пэйн были силы не от мира сего. И это, конечно, здорово. Но не в применении же к их малышке… да ради бога, рука Ви была стопроцентным убийцей…
— Она положила руку мне на живот, прямо туда, где находится младенец…
Куина накрыло ощущение, словно вся кровь из головы хлынула к внутренностям.
— О, боже…
— Нет, нет. — Лэйла протянула к нему руку. — Ничего плохого не произошло. На самом-то деле ощущение было… хорошим. Меня… окутал свет… он струился через меня, укреплял. Исцелял меня. Он сконцентрировался на моем животе, но и распространился дальше. Однако после этого я так обеспокоилась за Пэйн. Она рухнула на пол рядом с кроватью… — Лэйла указала на пол. — А затем я потеряла сознание. Должно быть, я долго проспала. А когда, наконец, очнулась? Я ощутила… разницу. Сначала я решила, что это потому что выкидыш уже… произошел. Я выбежала из комнаты и нашла Блэя, и он привел меня в клинику. Тогда пришел ты и док Джейн сообщила нам… — Изящная рука Лэйлы легла на живот и задержалась там. — Она сообщила нам, что наш малыш все еще с нами…
В этот момент ее голос сорвался и Лэйла быстро заморгала.
— Поэтому я думаю, что она спасла нашего ребенка.
После длительного потрясенного состояния Куин прошептал:
— Вот… дерьмо.
***
На задней парковке ресторана, Эссэйл навис над капотом «ауди» своей домушницы, остановившись в свете фар.
Так же, как и в ночь перед этой, он встретился с ее взглядом, положившись на инстинкт, а не зрение.
А стоя на холоде, он сгорал от гнева и многого другого. Когда тот кусок дерьма на двух ножках проводил ее до машины и имел глупость поцеловать ее, Эссэйл разрывался между двумя вариантами: последовать за козлом в ночь и вырвать ему глотку или подождать, пока человечишка свалит и…
Что-то глубоко внутри него привело его мозги в чувство и Эссэйл понял, что не способен покинуть эту женщину.
Его домушница опустила стекло и от запаха ее возбуждения Эссэйл затвердел.
А так же заставил его улыбнуться. Впервые за ночь он уловил его дуновение… и это остудило его гнев лучше, чем что-либо другое.
Хотя этому также поспособствовало бы свежевание того мужчины.
— Чего тебе, — рявкнула она.
О, да это не вопрос.
Эссэйл подошел к водительской стороне.
— Доставила себе удовольствие?
— Что?
— Думаю, вопрос ты слышала.
Она распахнула водительскую дверь и выбралась наружу.
— Да как ты смеешь ожидать от меня каких-либо объяснений о…
Он наклонился к ней.
— Позволь напомнить, что именно ты первая вторглась в мое личное пространство…
— Я не выскакивала перед твоей машиной и…
— Тебе понравилось то, что ты увидела прошлой ночью? — Эти слова заткнули ее. А когда молчание затянулось, Эссэйл улыбнулся. — Значит, ты признаешь, что следила за мной.
— Ты, черт возьми, знал это и так, — выплюнула она.
— Тогда ответь на вопрос. Понравилось ли тебе то, что ты увидела, — произнес он голосом, который казался хриплым даже для собственных ушей.
«О, да, — подумал Эссэйл, глубоко вздохнув. — Ей понравилось».
— Не заморачивайся, — промурлыкал он. — Тебе не нужно выражать это словами. Я ужезнаю твой ответ…
Она с такой скоростью и силой ударила его, что голова Эссэйла едва не отделилась от позвоночника.
Первым инстинктивным порывом было обнажить клыки и укусить ее, наказать, подразнить себя… потому что нет приправы к наслаждению лучше небольшой боли. Или большой.
Эссэйл вернул голову в прежнее положение и прикрыл веки.
— Отличное ощущение. Хочешь повторить?
Когда она снова покраснела, Эссэйл рассмеялся низким, грудным смехом, и подумал, что да, ее реакция только что гарантировала ее человеческому ухажеру жизнь или то, что умрет он от рук кого-то другого.
Она хотела только его. И никого другого.
Эссэйл наклонился еще больше, пока его губы не оказались возле ее уха.
— Что ты сделала, вернувшись домой? Или не смогла ждать так долго.
Она специально отступила назад.
— Тебе так хочется знать? Отлично. Я поменяла насыпку в кошачьем лотке, приготовила омлет из двух яиц и тост с корицей, а затем завалилась спать.
Он сделал неторопливый шаг вперед.
— Что ты сделала, оказавшись меж простыней?