Памела быстро развернула свой листок и, сдерживая участившееся от волнения дыхание, взглянула на билет. Глаза быстро пробежали по строчкам. Смысл вопросов не вполне дошел до девушки с первого раза. Она прочитала их внимательно еще раз. Вопросы не были легкими, но она их знала. Отвинтив колпачок ручки, она сделала несколько заметок на листке бумаги и начала работать.
Через три часа Памела чувствовала себя одновременно усталой и оживленной, как если бы она только что вернулась из первого настоящего полета. Когда все кончилось и она правильно ответила на все технические вопросы, недовольное лицо мистера Карсона перестало висеть над ней, как дамоклов меч. Теперь Памела могла снова спокойно мечтать.
Но с ней произошло что-то странное и тревожащее. Вернувшись вечером в дом миссис Райли, она могла бы в своих мечтах лететь на любом самолете в Норвегию или в Швецию, в Рим или в Стамбул, могла бы пролететь половину земного шара, отправившись в Индию или в Сингапур, но сейчас ее мысли упрямо отказывались двигаться за границы аэропорта. Думала она о том, как будет удивлен мистер Карсон. Она знала, что нарисовала диаграммы очень хорошо даже по его высоким меркам. Будет ли он доволен? И если да, то скажет ли ей об этом?
Девушка заставляла себя думать об интересных местах, напоминала себе о паломниках, бредущих по берегам Ганга, о женщинах, носящих паранджу, об арабских племенах и греческих танцорах, но почему-то все они, кроме, конечно, женщин, безошибочно и совсем не к месту были похожи на Роджера Карсона.
Памела вздохнула. Марджери, сидевшая на ковре у камина — она в последний раз тренировалась бинтовать, — взглянула на подругу.
— Рада, что все позади, Памела? — улыбнулась Марджери. — Теперь осталось немного. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
— Еще не все позади. Но я рада, что сегодняшний день кончился. Теперь будет завтра… — с безрадостной улыбкой ответила Памела.
Девушки посмотрели друг на друга и вздохнули.
Назавтра, как это бывает в особенно важные дни, было пасмурно, моросило, и это не предвещало ничего хорошего. Миссис Райли проснулась поздно, и девушки торопливо съели не очень вкусный завтрак. В аэропорту Памела и Марджери разделились — экзамены у них были в разное время. В медицинском пункте, где Памела должна была сдавать оказание первой помощи, атмосфера была мрачная и напряженная: сильно простуженный дежурный врач утром с трудом завел машину и теперь был не в духе.
Он презрительно ворчал на девушек, лихорадочно бинтующих свои добровольные жертвы. Он дергал бинты, которые были аккуратно и правильно наложены, сухо отмечал, что пациентам должно быть больно, что с ними нельзя обращаться так грубо и, конечно, им нельзя говорить: «Повернись, дай мне забинтовать тебя».
Выходя из медицинского пункта, ни одна не была уверена, что сдала. За окнами серыми потоками лил дождь, девушки спешили на экзамен, ноги у них были мокрыми, забрызганными грязью. Те, кто не захватил с собой запасную пару чулок, были уверены, что провалились из-за внешнего вида.
Памела взглянула на часы и торопливо направилась к главному зданию аэропорта. Там она сменила чулки и туфли, надела белоснежный накрахмаленный халат, причесалась и припудрила лицо. Еще раз просмотрела свои записи — на этот раз об этикете при обслуживании стола — и пошла к столовой управляющего. Она не спешила, стараясь собраться, чтобы быть уверенной в себе.
Стюардессы не любили работать в столовой управляющего. Здесь обедали важные персоны, для них готовили довольно сложные блюда, и поэтому требовался достаточно высокий уровень обслуживания. Сюда каждый день приходили на ленч главы различных департаментов, члены Совета директоров. Иногда они приводили с собой наиболее важных клиентов авиалинии. Вместо домашнего супа, мяса с овощами, пудинга и кофе, что подавались в других столовых, здесь готовили множество диковинных супов, разнообразные сложные закуски, салаты из многих ингредиентов, различные варианты мясных блюд с многочисленными соусами, подавали огромное количество сыров. На стол надо было класть много приборов, ставить различные бокалы, при этом обязательно что- то оказывалось не на том месте. Стол был настолько отполирован, что на нем были заметны мельчайшие капли соуса, пролитые дрожащей рукой. Кусочки овощей были настолько свежими и сочными, что они постоянно соскальзывали, если неправильно держать ложку и вилку.
Памела подошла к столу с холодными блюдами, от которых текли слюнки, и стала внимательно рассматривать его. Не один раз она воображала, каким должен быть вкус этих деликатесов. Сейчас она говорила себе: «Вот это я возьму так. А вот для той закуски я возьму специальную вилку. А что делать с этим?.. Ладно, надеюсь, что никто это не закажет!»
В половине первого Памела закончила накрывать столы и ровно в час, перекинув через руку сложенную салфетку, стояла позади тех восьми стульев, на которые должны будут усесться ее клиенты. Она думала о том, кто были эти люди. Не желая им ничего плохого, она хотела, чтобы у этих восьми мужчин были добрые лица, простые вкусы и не очень хорошее пищеварение. Конечно, один из них будет мистер Чаффли, начальник пищеблока, и именно он будет ставить ей отметку. Но он был добр, любил простую еду и очень редко заказывал закуски.
Она наблюдала за мужчинами в темных, хорошо сшитых костюмах, входившими в столовую. Они оживленно разговаривали между собой, шумно двигали стулья, аккуратно расставленные около столов, наклонялись и по-домашнему переставляли идеальную сервировку стола.
Мистер Чаффли медленно подошел к одному из ее стульев, удобно расположился и торжественно достал из кармана небольшую записную книжку в черном переплете. Памела осторожно посмотрела на нее.
— Добрый день, мисс Хагис, — сказал он, встряхивая салфетку и аккуратно закладывая ее за воротник. Производя эти нехитрые действия, он отметил хорошо начищенные туфли Памелы, безукоризненный халат и аккуратно причесанные каштановые волосы. Когда девушка подала меню, которое он, конечно, знал, мистер Чаффли заметил, что ее рука с ухоженными ногтями не дрожала. Памела мило улыбнулась ему, и офицер с удовольствием отметил, что девушка очень хорошенькая, а косметика на ее личике не бросается в глаза.
Подошли еще двое мужчин и сели за стол Памелы, а через пять минут еще один. Работать в этой столовой было очень трудно еще и потому, что народ шел беспорядочно. Теоретически ленч начинался в час, и блюда подавались непрерывно. Но часто случалось так, что важные переговоры затягивались, и какой-то глава департамента приходил позже. Иногда кого-то вызывали к телефону, и, когда тот возвращался к столу, остальные уже заканчивали с очередным блюдом. Сегодня был как раз такой суетливый день. Человек, сидевший рядом с мистером Джадсоном, очень торопился:
— Только второе, пожалуйста. Ростбиф. Не перепутайте. И как можно быстрее.
В это время мистер Ренфру, главный бухгалтер, понемногу доедал суп, кроша булку, и спорил с чиновником из отдела общественных связей о будущей рекламной кампании. Чиновник уже три раза пытался отправить в рот небольшую креветку. Но каждый раз, когда он подносил вилку ко рту, мистер Ренфру заводил спор о чем-то новом.
Подошел еще один человек и попросил подать только суп и сладкое. А предыдущий клиент, который страшно торопился, решил, что ростбиф, принесенный Памелой, слишком сырой. Подумав немного, он решил, что, пожалуй, ему лучше заказать тушеные бараньи котлеты. В это время Памеле хотелось поскорее унести пустую чашку от супа, на которую, как ей казалось, с неудовольствием смотрел мистер Чаффли. Но, подобно пловцу в бурном море, судорожно хватающему воздух, Памеле удавалось со всем справляться. Ноги легко и быстро носили ее, а руки не дрожали. Стул рядом с мистером Чаффли освободился, и, прежде чем она успела все убрать и положить чистые приборы, на него уселась до боли знакомая фигура. Сердце Памелы бешено забилось. Не может быть, чтобы это был мистер Карсон! От ужаса она сунула большой палец во взбитые сливки для мистера Чаффли. Вспыхнула и, заикаясь, извинилась. Моргая, она смотрела на мистера Карсона, как будто умоляя его исчезнуть.
Мистеру Чаффли пришлось несколько раз многозначительно посмотреть на место мистера Карсона, прежде чем Памела взяла себя в руки и положила салфетку. Оглянувшись вокруг в поисках меню, которое будущая стюардесса должна была подать Роджеру Карсону, она не смогла его найти. В голове все стало путаться. Что просил чиновник из отдела общественных связей: холодную ветчину или салат? Заказал мистер Ренфру баранину или нет? Кто только что попросил майонез? Кто заказал ростбиф, но не йоркширский пудинг? Кто хотел камамбер?