Появляется в горах и человек. В основном это тоже обитатели гор, живущие чуть выше их подножия. Но время от времени в горах оказывается некто, кто пришел издалека. Такой гость среди скал — редкость, и любопытные обезьяны и галки стараются глаз с него не спускать. Чужак — кто его знает, что у него на уме.
Черноволосый пришелец издалека был похож на медленно ползущего жука. Он кутался в грубый плащ из верблюжьей шерсти и ступал осторожно, прекрасно понимая, насколько опасно легкомыслие в горах.
Когда он приблизился, стало ясно, что среди людей он гигант. Плащ скрывал мощное, подвижное тело, а кроме того — меч. Рукоять меча торчала из-за верхнего края плаща. Человек нес меч на спине, лучший способ ношения подобного оружия в горах. Густые черные волосы запорошило снегом. На ногах у него были сандалии из толстой кожи — не слишком богатая одежда. Но судя по мечу и решительному взгляду голубых глаз, он не собирался долго мириться с таким положением.
Он был голоден. Карабкаясь вверх, вслед за солнцем, собираясь наведаться в Аренджун, некогда было отвлекаться на охоту за прыткими и верткими обитателями гор. Несмотря на всю силу и ловкость, человек не мог состязаться в скалолазании даже с горными зайцами. Будь у него лук, которым обычно пользуются местные охотники, тогда другое дело — но лука не было. Кроме голода, на нем еще плохо сказывалась разреженность воздуха — он забрался слишком высоко. Понадеявшись на себя, он отказался от услуг проводника и заблудился.
Но, может быть, это было меньшее из зол — очень ему не понравилось, как проводник, грязный тип с татуировкой на лбу и длинной бородой, заплетенной в косичку, смотрел на его меч.
Ущелье становилось все уже, а скалы вокруг неприступнее. Чахлые березки и криптомерии казались в чересчур прозрачном воздухе какими-то ненастоящими, словно нарисованные. Похоже, собиралась буря.
На правом склоне он вдруг заметил пещеру, а еще увидел снежную обезьяну, которая карабкалась к пещере.
Весьма кстати! Ужин и укрытие вместе! Не иначе, как Кром смилостивился над одним из своих чад, Конаном из Киммерии.
Конан полез вслед за обезьянкой, двигаясь как можно быстрее, насколько хватало сил. И на середине подъема он вдруг почувствовал странный запах. Смесь запахов. Отталкивающую и привлекающую одновременно.
Обезьяна скрылась за краем площадки перед пещерой. Сделав над собой последнее усилие, Конан подтянулся и тоже оказался на площадке. Странный запах усилился. От него киммерийцу делалось не по себе.
Обезьянка сидела перед самым входом. И как будто не собиралась никуда бежать. Конан бросился к ней и уже протянул руки, чтобы сломать ей шею, как вдруг увидел что-то блестящее у нее в лапах. И зверек протягивал это к нему, глядя в глаза, словно желая что-то рассказать. Умная тварь!
— Ты откупаешься от меня, малыш? — спросил Конан.
Если бы обезьянка понимала его, она возможно бы обиделась. Потому что малыш по своим обезьяньим меркам был весьма стар.
— Ну, ладно, малыш, я больше не хочу тебя съесть, — продолжил Конан, протянул руку и взял то, что протягивал зверек.
Серебряный браслет! Тонкий и изящный, которому было здесь не место. Вряд ли он мог принадлежать женщине какого-нибудь горного племени.
— Желал бы я знать, откуда это у тебя, — сказал Конан и снова посмотрел на обезьяну.
Зверек указывал ручкой с черными пальцами на вход в пещеру. Увидев, что человек, наконец, обратил на него внимание, он с криком подпрыгнул и быстро заковылял внутрь. Потом остановился и обернулся, глядя Конану в глаза.
— Кром, да ты умнее большинства людей, которых я знал! — воскликнул Конан. — Мы стали бы добрыми друзьями, если бы ты был человеком, малыш!
Он сунул браслет за пазуху.
— Жаль, конечно, что я не попробовал тебя на вкус. Но я не могу жрать разумных тварей! — заявил Конан.
Не совсем было ясно, что хотела сообщить обезьяна, но, несомненно, было, и что в пещере есть что-то очень важное, и браслет с этим связан.
Обезьяна снова вскрикнула, подпрыгнув, и, подняв хвост, побежала во тьму пещеры. Конан направился следом, на всякий случай, вытащив меч из ножен, и вскоре перестал что-либо видеть, тьма была непроглядной. Но слух у киммерийца был отличный, и он неплохо умел им пользоваться. В горах, где он вырос, тоже были пещеры, и он научился не теряться в них сразу же после того, как научился ходить, ибо куда еще ходить малышу-горцу, как не в пещеры? Все чувства его обострились до предела. Он нарочно громко ступал, чтобы различать оттенки эха и ориентироваться по нему. И когда своды пещеры понизились, Конан почувствовал это и заранее пригнул голову.
Обезьяна бежала впереди и время от времени останавливалась, чтобы подождать человека. Зверек прекрасно понимал, что такое большое существо, половина сил которого уходит на поддержание длинного неуклюжего тела в вертикальном положении, не может быстро двигаться. Трудно жить без хвоста.
Гизелла очнулась, когда зеленокожий демон остановился и положил ее на землю. Принцесса со стоном открыла глаза, дышать стало легче. Они спустились с высот, и воздух теперь стал почти таким же густым, как на равнинах.
В призрачном красноватом свете, исходившем неизвестно откуда, проклятый Тахор выглядел еще страшнее. Он склонился над чем-то, и Гизелле была видна только его спина с шипастым гребнем и хвост, кончик которого подрагивал, словно у гремучей змеи. Услышав стон пленницы, демон медленно обернулся. Налитый кровью желтый глаз пошевелился в глазнице. Морда была окровавлена, а из чуть приоткрытой пасти торчало крыло летучей мыши.
— Хочешь поесть? — осведомился демон, открыл пасть шире и достал из нее какой-то кровавый ошметок. — На, бери, — сказал он, и протянул ошметок принцессе.
Она вскрикнула, зажала рукой рот и отвернулась, борясь с тошнотой. Плечи ее дрожали. Хорошо, что она постилась перед посещением храма, иначе бы не сдержалась.
Тахор расхохотался. Раскаты хохота наполнили пространство пещеры, во много раз умножившись эхом. И принцессе показалось, будто потолок колеблется, словно это не камень, а шкура живого существа, темного и зловещего.
— Ничего, проголодаешься, сожрешь еще и не такое! — сквозь хохот воскликнул демон. — А то привыкла у себя во дворце, под крылышком отца, вкушать только самое изысканное!
Гизелла продолжала смотреть на потолок, и вдруг осознала, что потолок действительно двигается. Это не было видением! И в следующий миг она поняла, что представлял собой потолок.
Это была огромная черная масса летучих мышей. Одна из мышей вдруг сорвалась и упала, взбивая воздух крыльями с отчаянным писком.
Тахор поднял голову и зарычал. И на писк сверху еще более отчаянным писком отозвалась мышь, которую демон прижимал задней лапой. Он тут же оторвал ей голову, но вся масса мышей с потолка услышала зов и замахала крыльями. Пространство пещеры словно взорвалось многоголосым криком. И все летучие мыши сорвались с места и заметались по пещере. Хлопанье тысяч крыльев напоминало шум прибоя. Словно грозовая туча, мыши опускались черной массой, создавая ветер.
Зеленокожий демон выпрямился во весь рост. Грудная клетка его раздулась, мышцы напряглись. Он стал еще больше, еще страшнее. И когда в пределах досягаемости оказалась одна из мышей, он одним ударом когтя рассек ее на две половинки, которые пролетели сквозь стаю.
Крики летучих мышей стали невыносимы. Принцесса Гизелла зажмурилась и закрыла уши ладонями, как можно сильнее прижав их. И все равно, ей казалось, что она все слышит. А когда особенно сильный порыв ветра разметал ее волосы, она открыла глаза и увидела перед собой мохнатое округлое тело с ушами, словно лепестки какого-то большого цветка. Но этот цветок был хищным. И раскрывал пасть во всю ширь, показывая изогнутые маленькие клыки.