Ангус молча кивнул.
— А ты знаешь, что это только со стороны выглядит легко? — нахмурился Финад. — Ты знаешь, что я буду гонять тебя вместе с остальными по полдня, лупить почем попало, если не будешь слушаться — и ты так просто уже не уйдешь отсюда?
Ангус снова кивнул.
— И надеюсь, ты понимаешь, что плясать на канате — опасное занятие. Посмотри на меня, мальчик. Я тоже когда-то танцевал на площадях, пока однажды веревка не лопнула подо мной и моя спина не встретилась с булыжниками. Посмотри-ка, чем может закончиться твой танец.
Финад шлепком согнал Кайренн с колен, потянулся за тяжелым обтянутым тонко выделанной крашеной кожей костылем. Его толстое лицо побагровело, когда он рывком поднял свое необъятное тело из кресла. Финад встал живой горой, навалившись на костыль всем весом. Лоб его покрылся испариной.
— Видишь, мальчик? — прохрипел Финад. — Мой хребет не способен выдержать вес тела, и, если бы не корсет, я бы не мог ни ходить, ни стоять.
Ангус перевел взгляд на кожаное облачение, туго стягивающее тело Финада. Жировые складки выпирали из-под него во все стороны. Корсет глубоко впивался в полные плечи. Ангус только сейчас заметил, что они у Финада широкие и сильные, словно у борца, а руки — мощные и перевитые мускулами.
— Когда-то Финад не был толстым, а был стройным и красивым, — сказал Финад. — Девушки хотели с ним целоваться, а парни завидовали его ловкости. Но я считаю, что мне еще повезло, мальчик. Слишком много я видел тех, кто так и остался лежать на булыжниках — с разбитым черепом или переломанной спиной. Готов ли ты рисковать своей молодостью?
— Да, — твердо ответил Ангус. — Я не боюсь. Я хочу танцевать на канате.
Финад тепло усмехнулся и грузно опустился обратно в кресло.
— Покажи-ка мне, что ты можешь.
Ангус выступил вперед. Финад приказывал ему дотягиваться до носков ног, гнуться в стороны, откидываться назад, касаясь руками пола, прыгать и ходить на руках.
— У тебя послушное тренированное тело, мальчик, — наконец сказал толстяк. — Оставайся здесь. Спать пойдешь с Ланси. Вас покормят. Имя свое оставь себе. Теперь тебя будут звать, как прилипнет.
— Майлс назвал его Блохой, — хихикнул Ланси.
— Отлично, — ухмыльнулся Финад. — Так и будешь Блохой. Блохи высоко и ловко прыгают, самое оно. А теперь идите отсюда, у меня и без вас дел полно.
Мальчишки убежали, и Финад повернулся к Кайренн. Та смотрела вслед Ангусу остекленевшим взглядом.
— Что с тобой, ласточка моя? — Финад взял ее пухлыми пальцами за подбородок. — Чем тебе так не понравился этот малец?
— Он… — Кайренн не сразу смогла ответить. — Он слишком похож на него. Тот же цвет глаз, волос, те же черты лица, а, главное, взгляд — самоуверенный, упрямый, надменный.
— Просто ты скучаешь по своему мальчику, — вздохнул Финад. — Вот и видишь его в каждом сопливом упрямце. Я давно говорил — давай его привезут сюда.
— Нет! — Кайренн вскочила на ноги и заходила по комнате. — Я не хочу его видеть. Не могу. Он тоже слишком похож на него. Каждый раз, когда я на него смотрю на этот нос, этот лоб, эти глаза — я вспоминаю все свои унижения, вспоминаю, какой дурой была. Я ведь влюбилась в него, как кошка. Настолько влюбилась, что даже призналась ему. Вешалась на шею, босиком за ним бегала. Каким жалким ничтожеством я была! А он только смеялся надо мной… Нет, нет, нет, не могу этого вспоминать!
Кайренн зажала руками уши и затрясла головой.
— Но ведь ребенок не виноват в том, что ты выбрала ему не того отца, — возразил Финад. — Подумай о своем невинном дитяте. Он растет, не зная материнской любви, не зная, кто его отец. Некому утереть ему слезы обиды, некому приласкать его.
— Я щедро плачу его кормилице, она хорошая женщина, — с раздражением бросила Кайренн. — Он ни в чем не нуждается.
— Каждое дитя нуждается в матери, — пожал плечами Финад. — Представь, как он плачет по ночам, и некому его утешить.
— Ему не с чего плакать, у него есть теплая постель и вдоволь еды, — насупилась Кайренн. — Хватит уже об этом. Не зли меня.
Финад покачал головой и улыбнулся.
— Не будем ссориться. Как бы то ни было, я люблю тебя, — мягко сказал он.
Кайренн снова забралась к нему на колени и принялась жадно целовать в губы, обнимая руками толстую шею, извиваясь от нетерпения. И тая в ее поцелуях, Финад, как всегда, забыл обо всех своих сомнениях.
Глава 10
Впереди показались городские стены. Гордый покосился на Лорелею, мрачно глядевшую вперед. Они почти не разговаривали после поединка. Ворон до сих пор злился на эту упрямую женщину, навязанную ему в попутчики.