Бабушка рассказывала Вольхе, что коварную соперницу сослали в Долину Драконов за горный хребет, и никто ее с тех пор не видел. Глаза бабушки наполнялись слезами, когда она вспоминала о том случае. “Бабушка, разве ты не рада была, что ту, посмевшую покуситься на тебя, наказали по заслугам, а имя ее предали забвению?” - удивлялась Вольха.
Обычно бабушка отмахивалась, отворачивалась, говорила, что попал в глаза. Но однажды, когда Вольха-подросток в очередной раз пристала к ней с расспросами, бабушка сказала:
“Горинка. Ее звали Горинка. Мы выросли вместе, она была самой милой подругой мне. Она была не такая, как все. Она собирала цветы и дарила их первому встречному. Она могла подобрать раненого зайца или птицу, и не изжарить их в печи, а вылечить и отпустить. Она кстати никогда не ела дичь и мясо. Она слагала песни, и всегда пела их. Ее часто наказывали за то, что она пела вне часа песнопения, и что в песнях не славила Бога, и что позволяла себе тратить священную силу песни на рассказ о какой-нибудь птичке или облаке... Она любила меня беззаветно. А еще она беззаветно любила Градимира, твоего деда. Они скрывались в лесах иногда, а я врала старшим, что Горинка пряла в моем доме.
Но Градимир был наследником самого важного старшины, а Горинка была блаженной. Родители Градимира выбрали меня. Это разбило сердце Горинки, и она сделала то, что сделала. Хотя никто не видел, чтобы она рыла капкан. В это даже поверить трудно - она была такой худой и маленькой, а после нашего венчания превратилась в живой дух. Но старшины сказали, что сумасшедшие находят силы на свои дурные деяния.
В тот вечер она позвала меня в лес, где и подстроила западню. Когда меня нашли и принесли в деревню, ее лицо было опухшим от слез и до крови расцарапанным ее же ногтями. Я же плохо соображала от боли...”
Бабушка не могла больше говорить, ее душили слезы.
“С тех пор, как Горинку сослали, я мечтала вырвать все эти самоцветы. И вот - одна моя мечта сбылась”, - бабушка тогда печально улыбнулась и положила свою руку на руку Вольхи, чтобы та могла увидеть жуткие шрамы на пальцах.
***
С тех пор Вольхе часто снилась Горинка: то волшебной лесной феей, то сумасшедшей с горящими глазами, острыми зубами и раздвоенным языком. Ей то снилось, будто Горинка спасала ее саму, то будто та же Горинка поджигала ночью избу ее родителей.
“Беги, пока пальцы цели”, - шептала себе Вольха хриплым голосом, лежа в траве на утесе, и борясь с болью и подкатывающей тошнотой. “А ведь где-то здесь могут быть и кости несчастной Горинки. Та тоже спасла свои пальцы”.
***
Женщины с радостью шли на болезненный и жуткий ритуал обрубания пальцев потому что знали: без указательного и среднего пальца им больше никогда не придется брать на себя тяжелый труд, им никогда не придется добывать себе еду охотой, строить избы, и делать все, что менее удачливые женщины делали для деревни. Незамужние женщины трудились много на благо деревни, они становились сильными и выносливыми. Но без указательного и среднего пальца уже не важно, насколько ты сильная и выносливая - ты не можешь поднять ничего тяжелее котелка с похлебкой. И постепенно замужние женщины теряли свою физическую силу.
Они могли рожать детей, готовить еду, доить коров и коз, собирать плоды и ягоды - но никогда не заходя глубоко в лес, где было много диких зверей, от которых беспалые женщины не могли себя защитить.
Женщина без пальцев уже полностью зависела от своего мужа, без него она и ее дети просто не могли выжить. Потому женщина должна была делать все, чтобы сначала заполучить мужа и вырваться из череды тяжелых работ. А потом делать все, чтобы сохранить мужа.
***
“Не будет у меня никакого мужа” - подумала Вольха. И замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Обычно мысль “а если у меня не будет никакого мужа?” приводила ее в ужас, как и всех других девушек вокруг. Судьба незамужних женщин в деревне была совсем незавидной. Но в этот раз привычного ужаса не было. Не было даже смирения. Было какое-то странное чувство освобождения.
Вольха попыталась подняться, но не смогла: в глазах потемнело, голова закружилась, в теле напомнили о себе болью царапины и ушибы.
Вольха трое суток карабкалась по хребту, почти без отдыха, питаясь редкими ягодами, попадавшимися в дороге.