***
Сколько она ни боялась погони, страхи эти были неоправданными - никто за нею не гнался. Поначалу она совсем не думала о том, чтобы заметать свои следы. За нею можно было бы очень легко проследить по поломанным веткам, затоптанной траве, каплям крови от порезов и царапин, кусочками ткани, сорванных ветками с ее одежды и обрывками кожи с ее сапог. Лишь раз тогда она задумалась о том, что оставляет слишком явный след. Но она была уверена, что пройдя по этому следу наутро, преследователи, посланные Могутой или ее родителями, найдут лишь ее мертвое тело, растерзанное волками и падальщиками. И тогда ей было важно лишь успеть уйти как можно дальше, чтобы ее не поймали живой.
Испугавшись во сне, что ее найдут и силой притащат обратно в деревню, она стала внимательнее. Она тщательно заметала любые следы своих привалов, не шла по открытым местам, больше пряталась в кущах, поправляла за собой ветки, и как могла зачищала за собой следы одежды или крови.
На третий день побега она поняла, что никто ее не преследует. И опять - ни радости, ни разочарования, ни облегчения, просто осознание “меня никто не кинулся искать”.
В один из привалов, растирая свои распухшие сбитые в кровь ноги, она развлекала себя раздумьями: “Почему? Почему все-таки никто не преследует меня и не пытается вернуть в деревню?”
***
То, что Вольха сбежала сама, было бы очевидно. Она переворошила кухню, собирая припасы, и ища ножи и веревки. Она забрала свой мешок, нигде не было следов борьбы, да и в деревне никто не пропадал просто так. Ее отвращение к Могуте было очевидным, и догадаться, что Вольха сбежала от венчания было проще простого.
Она выбрала самую простую дорогу в Долину Драконов, там, где хребет перевала ниже всего. Опять же, она оставила столько следов за собою, что даже глупец мог пойти по ее следу, не говоря уже об опытных следопытах Радибора и его дрессированных псах. Но преследования не было, никто не пытался вернуть ее в деревню.
Вдруг она замерла, уставившись в темноту и через мгновение тишину горной ночи разорвал ее громкий смех. Она вдруг осознала, что никто ее не будет искать. Ее больше не существует для деревни.
Она - юная женщина, которая всегда очень посредственно справлялась со своей работой, которая ни с кем особо не ладила, которая имела странные привычки, которая ослушалась воли своих родителей и которая отвергла завидного жениха, сбежав в горы тропою, ведущей в Долину Драконов... Кто будет рисковать жизнью, и вообще тратить время и силы на ее поиски? Ее бы и так изгнали, она просто избавила старшин от этого решения. В деревне ее просто объявили “ушедшей”, и забыли про нее.
*** Могуте быстро найдут новую невесту. Недостатка в девушках в деревне не было, а вот мужчины были на пересчет. Если юноша пропадал в лесах или в горах, за ним пускали целые отряды, искали его сутками. Девушки коммуны добровольно пускались в поиски, часто - небезопасные, в надежде, что найденный юноша когда-нибудь станет ее женихом. Конечно же, при пропаже юноши находили и наказывали виноватых, награждали спасателей юноши, поддерживали и утешали его родителей, братьев и сестер, и устраивали длительный траур, если юношу не находили или приносили в деревню его тело.
С девушками все было иначе. Девушки часто гибли на работах коммуны, в лесах и в горных реках, когда рыбачили, охотились, собирали плоды, чтобы накормить коммуну или собрать праздничный пир. Женщины гибли в родах, и погибшим роженицам возносили славу, если рождался мальчик. Если рождалась девочка, то о роженице тихо забывали, словно ее не было, а выжившую новорожденную сироту передавали в коммуну.
Так же относились в деревне к пропавшим, сбежавшим и высланным девушкам. О них просто забывали, и жили так, будто их и не было. В деревне было не принято тратить время и внимание на пропажу очередной девушки. Более того: многие девушки не скрывали радости, когда соперница пропадала, ведь это всегда означало, что у них теперь больше шансов заполучить мужа. Уход Вольхи осчастливил не одну жительницу коммуны, у которых теперь появилась надежда стать невесткой Радибора.
***
И только самые близкие, потерявшие дочь или сестру, не могли просто забыть. Они не показывали траура, но часто, спрятавшись, оплакивали утрату. Вольха часто видела матерей с опухшими от слез глазами, притворявшихся, что ничего не случилось, и что они продолжали жить, как прежде. Сидя как обычно ночью под звездами, она иногда слышала сдавленные всхлипывания, и заглушенный куском ткани вой матери, потерявшей дочь, или малыша, потерявшего родную сестру.