Внезапно страх отступил.
– Собирай вещи. Так больше не может продолжаться. Оставшуюся часть каникул проведёшь у бабушки с дедушкой! Зое надо прийти в себя… с такой-то поддержкой! Соня, я тебя предупреждаю: ещё раз вычудишь нечто подобное, будешь лишена карманных денег и… и ещё чего-нибудь! Поражаюсь тебе…
Я смотрела на злого отца, строго выговаривающего мне что-то ещё, и как-то быстро приняла для себя одно единственное решение:
«Я сама отправлюсь в этот Ракхан! Те серебристые струны, лежащие в основе портальной дымки… уверенна, если их разорвать или завязать узлами, то мост (или что там способствует созданию этого волшебного транспорта!) больше не сможет образовываться!!!» – глянув в настенное зеркало, сама себя испугалась: глаза сверкают, взгляд бегает с предмета на предмет, волосы всклокоченные, как у сумасшедшей.
Опустив глаза в пол, пригладила волосы и глубоко вздохнула:
– Прости, папа. Больше такого не повториться никогда.
Отец остановился и устало провёл ладонью по лицу.
– София, ты меня разочаровала. Я думал, что моя дочь – умная и рассудительная девочка, а оказалось… – ещё один вздох и папа развернулся на выход. – У тебя двадцать минут. В деревню выезжаем через полчаса. Пока поговорю с твоей мамой и объясню, в чём заключался смысл твоих слов ей.
На душе стало горько. Раньше казалось, что только мама игнорирует моё существование, зациклившись на своих «духах», а теперь выходило, что и папе безразлично, что со мной происходит.
Принцип «Делай, что хочешь, только меня не беспокой!» сейчас был очень популярен в современном мире, но как же больно осознавать, что в твоей семье он так же правит балом!
Бросая вещи в сумку, сгребла содержимое сразу двух полок. И летние и зимние вещи летели в огромный саквояж, который мама сунула под мою кровать после их с папой поездки в Тайланд, куда меня, как обычно, никто даже не пригласил.
Я к такому отношению настолько привыкла, что даже быстрее ожидаемого распрощалась с грустью, включая логику и здравый смысл:
«Какая там погода на этом Ракхане, я не знаю, поэтому надо подготовиться, как следует. Не хватало, чтобы я отказалась от своего мира ради банального воспаления лёгких!»
– Соня, быстрее! Долго мне тебя ждать? – папа был взбешен. Даже про огромную сумку с вещами, которую приказал мне собрать на пять дней, замечания не сделал!
Причину его настроения я узнала практически сразу.
Выкатив саквояж, натолкнулась на осуждающий, обиженный взгляд мамы. Глаза были красными от слёз, а губы у виновницы моего дара – сжаты в тонкую линию.
Я думала, она не проронит ни слова, однако, когда куртка на мне была уже застёгнута, мама не выдержала:
– Какая ты, София, жестокая девочка! Я думала, что ты ценишь всё, что мы для тебя делаем! Благодарна за всё… а ты… это просто издевательство, а не попытка помочь!
Что-то ответить или объяснить я не успела. Мама развернулась на сто восемьдесят градусов и скрылась за дверью родительской спальни, громко её захлопнув.
– Идём, – мрачно буркнул папа, открывая для меня дверь.
«Это предел… – устало оглядев коридор родного дома, без сожалений покинула его, спускаясь к машине на лифте в компании молчаливого отца. – Больше я не хочу так жить!»
Глава 5. Ссылка в деревню
Наблюдая за дедушкой и отцом из окна второго этажа, поморщилась:
«И этого человека я должна называть «папой»?! Да ведь он даже со мной не попрощался… затащил огромный чемодан в одну из бабушкиных гостевых и всё! И после этого он будет доказывать, что хочет ещё детей! Зачем? Чтобы так же их спихивать на богатеньких родителей, когда возникают проблемы или взаимные обиды?!»
– Какие же вы… убогие, что ли?
Папа обнял дедулю и сел в машину.
В комнату вошла бабушка:
– Внуча… ты ещё не разложила вещи?
– Нет, – развернувшись к женщине, однозначно не такой же «общительной», как её сын с невесткой, усмехнулась. – Успею, бабушка. Я только приехала. Папа что-нибудь мне передал? Ценные указания или словесную установку?