— Располагайтесь и чувствуйте себя, как дома!
И удалился царственной походкой. Ненавижу эти пустые, ничего не значащие слова. «Как дома». Посредине всего этого великолепия я разденусь до трусов и буду ходить с банкой пива в руках? Интересно, как на это посмотрит хозяин? Терпеть не могу фраз, которые люди произносят совершенно не задумываясь об их истинном предназначении. Вот к примеру термин, который любят использовать мои коллеги-журналисты: «в местах не столь отдалённых», понимая под этим, что человек сидит в тюрьме. Эта фраза — эвфемизм, который означал в реальности: «господин граф изволили отбыть в сортир». Когда я слышу это с высокой трибуны, куда забираются (и порой совершенно напрасно) люди моей профессии, я умираю со смеху, когда на всю страну о неком известном гражданине сообщают, что он сидит в отхожем месте. Или прилагательное «нелицеприятный». Наш брат-журналист думает, что учиться грамоте совершенно не обязательно, как слышу, так и пишу. И считают, раз нелицеприятно так похоже на неприятно, это одно и то же. На самом деле, «нелицеприятный» означает нейтральный, беспристрастный.
В Дарси взыграл инстинкт художницы, она решила осмотреть коллекцию хозяина. Я испугался, её лицо опять приобрело оттенок свежей, весенней травки. Оказавшись рядом, я вздохнул с облегчением. Крошка чувствовала себя отлично, этот поганый отсвет дал колорит, в котором были написаны все картины со сценами жизни странных зелёных существ, с морщинистыми лицами, большими носами и вытянутыми, узкими глазами, похожими на кошачьи. Я ощутил себя круглым болваном! Вот, что значит уехать в отпуск и отключить мозги! Уроды на картинках были гоблинами. А Нилбог — это «гоблин». Только наоборот. Фантазия жителей, так назвавших свою деревушку, меня умилила. Я посетовал, что у меня нет ни ноутбука, ни Интернета. Безумно хотелось узнать побольше об этих существах.
— Какая гадость, Олег, — произнесла Дарси с отвращением, усаживаясь на диванчик. — Ни вкуса, ни чувства меры. Зачем изображать подобных омерзительных существ?
— Это точно, — согласился я. — Но там были и симпатичные.
— Нет, Олежек, они ещё хуже. Присмотрись. Фея с лапами лягушки. Или с длинным хвостом змеи. А эти мерзкие идолы? В таких изумительно выполненных интерьерах поместить тошнотворные, безвкусно сделанные вещи, — с досадой произнесла Дарси.
— У каждого свои недостатки, — устало ответил я своей любимой фразой.
К нам присоединился новый персонаж — тощая старушенция в тёмном платье и накидке. Я удивился, как она умудряется переставлять ноги.
— Комната готова, — сказала она вполне уверенным и твёрдым голосом, несмотря на морщинистое лицо и сгорбленную спину. — Прошу вас, господа.
Мы последовали за ней по эллипсоидной с ажурными, чугунными перилами лестнице, которая будто торнадо ввинчивалась в потолок. Стены коридора второго этажа были обтянуты шёлком болотного цвета с геральдическим рисунком — рыцарским щитом и башенками. Я вошёл в комнату, отведённую нам, и обалдел. Судя по растерянному лицу Дарси она испытала похожие чувства. Просторная комната, на декоративном паркете красовалась огромная кровать со спинкой резного дерева. Не просто резьба по дереву, а нечто совершенно невообразимое — сверху тетивы лука присобачили плоскую раковину моллюска, а квадратные столбики венчали чаши Грааля! Под стать кровати была тумбочка красного дерева с изящными бронзовыми ручками. У окна — высокий комод. Напротив — гардероб до потолка. Старушка божий одуванчик быстро проскользнула к окну, открыла ящики и узловатыми, как засохшие сучки, пальцами начала довольно ловко перебирать содержимое, объясняя, что где лежит. Когда она, наконец, покинула нас (в прямом смысле) я сам открыл ящики и присвистнул от изумления. Такого пиршества я не видел — несколько атласных пижам разного цвета, пеньюары, халаты, ночные рубашки для Дарси. Я подумал, когда вернёмся, обязательно куплю нам такие же. Я собрался примерить пижаму кремового цвета, чтобы проверить, стану ли я похож на настоящего аристократа, но Дарси с мягким укором остановила меня: