— Эй, вы, там! Привет!
Как только со стороны океана раздался громкий мужской голос, приветствующий их, взгляд Нормана скользнул над ее головой, и он отпустил ее так резко, что она с трудом удержалась на ногах.
Освободившись, Милдред обернулась, чтобы посмотреть, кто же их зовет. Большая лодка причалила к отмели. Несколько человек весело плескались в воде, смеясь и толкая друг друга. Через пару минут они уже были на пляже. Не обращая никакого внимания на Нормана и Милдред, громко болтая, компания двинулась в глубину пляжа и спокойно расположилась на пикник под пальмами.
— Я думала… — Милдред отчаянно пыталась дышать ровнее и говорить спокойно и непринужденно, — что это частный пляж.
— Так оно и есть. — На шее Нормана вздулась вена, но ничто больше не выдавало его раздражения. — Иногда действительно сюда кое-кто заезжает, но Джастин и Мэри-Энн достаточно великодушны и закрывают на это глаза.
Ну что ж… Он делает вид, будто ничего не случилось. Отлично. Она подыграет ему.
— Они чудесные люди, Джастин и его жена. — Милдред взяла бокалы и протянула один из них Норману. Плюхнувшись на одеяло, она одним духом опустошила свой бокал. — Тебе… нравится Джастин?
— Он один из самых лучших людей, которых я знаю.
— Ты говорил, что вы уже давно знакомы с Мэри-Энн. Вы когда-то друг друга потеряли из виду?
— Почему ты так думаешь?
— Ты говорил, что Дин был первым, кто открыл этот остров как место отдыха, поэтому я и решила, что если отель, пляж и…
— Да, ты права. Было время, когда мы долго не виделись. На самом деле, хотя я и не представлял, где Мэри-Энн, она всегда знала, где я живу и что со мной происходит.
— А-а.
— Какое великое множество значений ты умеешь вкладывать в один простой звук, Милдред, — не без иронии заметил Норман.
— И конечно же, это ты решил порвать с Мэри-Энн и с тех пор совершенно не интересовался, как она живет, пока…
— Ошибаешься, — жестко оборвал ее Норман. — Она… Мэри-Энн сама не хотела… не могла…
Тут опять сердце Милдред пронзила жестокая боль. Это был укол ревности.
— И ты… — она старалась говорить спокойно, — вернулся, как только она позвала…
Его губы сжались в узкую щель.
— Что ж, пусть будет так, как ты говоришь.
— А ты бы сказал как-то по-другому?
Норман ничего не ответил, только повернулся к ней спиной. С другого конца пляжа доносились пронзительные крики и смех.
Нахмурившись, Милдред смотрела на него.
— Я видела тебя, — сказала она резко. — Тебя и Мэри-Энн. Прошлой ночью. Вы вместе возвращались с пляжа. — Она заметила, как напряглись его плечи, а руки сжались в кулаки. — Я сидела в темноте и не знала, кто это был… пока не услышала твой голос.
Он продолжал молчать.
Чувствуя, что она уже сорвалась с цепи, Милдред продолжала:
— Ведь вы любовники с ней, правда? И… Джастин об этом знает?
Норман наконец обернулся. Его лицо налилось кровью, кулаки были плотно сжаты.
— Что ты сказала, Милдред?
Милдред допила вино, поставила бокал в корзину и встала. Она подошла к Норману и остановилась. Легкий порыв ветра растрепал ее волосы. Она вызывающе посмотрела ему в глаза.
— Вы с Мэри-Энн любовники, не так ли? — сказала она. — О Господи, Норман, какое же ты дерьмо! Ведь Джастин так ее любит! А тебе обязательно надо было влезть и разбить их брак…
Норман не отрываясь смотрел ей в лицо с таким выражением, будто видел перед собой мерзкое насекомое.
— Милдред, дорогая, ты обладаешь удивительной способностью видеть то, чего нет и не может быть. Потому что ты видишь только то, что хочешь видеть. Ты всегда думаешь о людях только плохое и пытаешься приписать окружающим собственные склонности.
— Перестань, Норман. — Милдред гордо выпрямилась, однако ее сердце сжималось от боли при каждом его слове. — Или ты скажешь, что это неправда? Ты признаешь, что знал ее раньше. Ты признаешь, что она отвергла тебя. И ты также признаешь, что, как только она позвала, ты сразу же примчался к ней. Кем еще она может быть, как не твоей любовницей?.. Перестань, не стоит стесняться, я не маленькая девочка.
Никогда раньше Милдред не видела его таким холодным. Никогда раньше в его взгляде не было столько презрения. Казалось, этот человек пережил столько горя, что уже ничто не сможет уязвить его. При этой мысли неприятный холодок пробежал по ее спине.
— Нет, Милдред, я ничего тебе не скажу. Все это тебя не касается. И если ты еще когда-нибудь заведешь разговор на эту тему, то я… — Впервые Норман схватил ее за руку, резко притянул к себе и грубо, словно дикарь, впился губами в ее губы.