– Ну, это не худшая возможная мысль, – хмыкнул Берти. – Так, ладно! Возвращаясь к нашей очаровательной ситуации. Я правильно понимаю, госпожа Ловчая, что просить тебя вернуться в кэб до выяснения обстоятельств – бессмысленно?
– Я бы сказала – абсурдно!
Всё это время мы продолжали стоять на карачках, но ни у меня, ни у Голден-Халлы это не вызывало ни малейшего дискомфорта. Рабочий процесс, подумаешь.
И вдруг саусбериец расширил глаза, бросаясь, как мне сначала почудилось, обниматься:
– Ты посмотри-ка!..
Я оглянулась.
В паре метров от нас над обрывом парила феечка. Треугольное лицо, острые уши, голубые крылья с синими прожилками и белоснежные волосы. Рост – не больше пяти дюймов.
Мне немедленно захотелось издать эдакий сюсюкающий звук, который свидетельствовал бы о крайней степени моего умиления. Но я сдержалась, потому что мне не хотелось показаться чокнутой в глазах Голден-Халлы, а умиление, скажем прямо, считалось не самой адекватной реакцией на пакостника снуи.
Снуи – это пусть и очаровательные, но всё же в первую очередь подлые феи, населяющие снежные горы (в путеводителях их также нередко называют ду́хами). Встретив путников, они старательно привлекают их внимание и затем манят, манят за собой… Частенько – в самое сердце неприятностей, из-за чего во всех путеводителях огромными буквами пишут: «Не идите за снуи! Не надо!»
Однако большинству путешественников сложно послушаться этого совета по той простой причине, что духи снега испускают определённый феромон-приманку, вызывающий нестерпимое желание следовать за ними. И не важно, что брести приходится по жутким сугробам, блестя сердечками в глазах и мыча нечто невразумительно-восторженное.
В то же время, если человек когда-либо серьёзно учился колдовству, то на занятиях его вполне могли подвергать действию такого феромона – в качестве прививки на будущее. И тогда встреченная в реальной жизни приманка не сработает. С такими умниками феям снуи приходится возиться дополнительно – петь им, плясать, упрашивать, – в общем, завораживать по полной программе в стиле ярмарочного гипнотизёра, дабы всё-таки сделать своё недоброе дело.
Я в своё время подверглась влиянию феромона, спасибо обучению у магистра Орлина. (Мы с Дахху и Кадией тогда блаженно пускали слюни чуть ли не два дня подряд, одновременно с этим пытаясь протаранить лбами стену, на которую наставник повесил акварельку с изображением духа.) Голден-Халла, видимо, тоже когда-то испытал подобные фантастические ощущения, вследствие чего сейчас его взгляд оставался ясным, а губы сложились в коварную ухмылку.
Но снуи, кажется, не понял, что нарвался на Людей С Грандиозным Опытом.
Увидев, что привлёк наше внимание, дух сразу же с тонким писком взмыл выше, вылетел на дорогу и помчал по ней прочь.
– Ну даёт, – сказала я. – Хоть бы обернулся, проверил, как там «жертвы».
– Да уж, я ещё не встречал таких безалаберных злодеев… Наверное, это совсем юный дух. Представляю его разочарование, когда он поймёт, что ловушка не сработала, – посочувствовал Берти.
Я задумалась:
– Слушай, а может, пойдём за ним?
– Тебе его настолько жалко? – изумился сыщик.
– Да нет, просто… Что, если это он увлёк Силграса вместе с конём?
– Хм, – Берти прищурился. – Только если наш возница имеет медаль по скоростному распряганию лошадей: малыш-снуи явно не обладает такой добродетелью, как терпение. Однако, – сыщик пружинисто вскочил на ноги и подал мне руку. – Это пока наша единственная и лучшая гипотеза. В любом случае сидеть здесь нет никакого смысла. Так что да! Сыграем в поддавки и порадуем крылатого пакостника!
Берти вытащил из кэба мою сумку и свой саквояж, и мы решительно бросились вслед за феей.
И никаких феромонов не надо!
Да, наш снуи действительно мог похвастаться крайней самоуверенностью.
Он летел то выше, то ниже, делал кульбиты, очевидно красуясь, но и не думал подстроить свою скорость под возможности предполагаемых жертв.
И не оглядывался.
Вообще.
Хвала небесам, снежный дух хотя бы летел над дорогой. Сигани он в обрыв, думаю, мы с Голден-Халлой умерили бы свой любознательный пыл. И, возможно, замялись бы перед тем, как посмотреть вниз, боясь увидеть там лепёшку, бывшую некогда Силграсом Авалати и его конём.
А так:
– Да погоди ты, дурында, эй! – отчаянно кричали мы.
Однако ветер уносил наши голоса в другую сторону, снуи не слышал, и поэтому, ругаясь и хватаясь друг за друга, как две сиротки, мы продолжали гонку в далеко не оптимальном, зато согревающем темпе. Радовало только, что дорога до сих пор была довольно утоптанной, несмотря на сыплющийся с неба снег.