— Говоришь, он может платить сто пятьдесят, — сказал Аллен. — Но может торговаться и до ста семидесяти пяти. Вот что я тебе скажу: отдадим ее ему за сто пятьдесят. Тогда ты станешь настоящим героем. Пускай мой договор о найме переходит прямо к нему. Я как раз столько за нее и плачу, правда, без мебели, но пусть мебель останется ему как премия.
Анна вдруг почувствовала озабоченность.
— Но ведь эта мебель понадобится тебе на новой квартире, — запротестовала она. — И потом, она, должно быть, немало стоит…
— Не имеет значения, — весело ответил он. — Сможет ли Лайон Берк переехать сюда сразу же?
— Ну, я думаю, что…
— Конечно, сможет, — ответил за нее Аллен. — Пошли, покажу тебе свое новое жилье. — Он вывел ее из квартиры, и они спустились на лифте, несмотря на ее возражения, что уже слишком поздно.
Когда они вышли из дверей на улицу, к ним опять подскочил услужливый швейцар.
— Такси, мистер Купер?
— Нет, Джо, нам тут рядом.
Он провел ее по кварталу, и они вошли в другое здание, которое словно нависало над рекой.
Новая квартира была как в кино. Пол в гостиной был выстлан огромным толстым белым ковром. Уголок с баром был выложен итальянским мрамором. Длинная лестница вела, очевидно, в комнаты наверху. Но от чего действительно захватывало дух, так это от вида, открывающегося из окон.
За стеклянными дверьми находилась огромная терраса, выходящая на реку. Он вывел ее. Холодный влажный ветер бил ей в лицо, но открывшаяся перед нею красота буквально завораживала. Яркое кружево огней на мосту словно петлей перехватывало реку и крохотными изумрудами струилось по пролетам. Застыв на месте, она неотрывно смотрела на это чудо, позабыв об Аллене.
— Выпьем за новую квартиру? — спросил он. Она вышла из состояния задумчивости и взяла протянутый ей бокал кока-колы.
— Аллен, чья это квартира? — спокойно спросила она.
— Будет моя, если захочу.
— Но кому она принадлежит сейчас?
— Одному человеку по имени Джино. Но он говорит, что она для него велика. Он живет в «Уолдорфе», там ему больше нравится.
— Но, Аллен, ты же не можешь позволить себе что-либо подобное!
— Ты бы удивилась, если бы узнала, что я могу себе позволить. — На его лице опять заиграла та же самая странная улыбка.
Она пошла назад, в комнату.
— Аллен, я думаю, мне лучше идти. Я очень устала… и у меня в голове все смешалось.
— Анна… — Он взял ее за руку. — Я богат, Анна. Очень, очень богат.
Не говоря ни слова, она пристально вглядывалась в него. И внезапно поняла, что он говорит правду.
— Я люблю тебя, Анна. Вначале я просто не мог поверить, что все это время ты встречаешься со мной и не знаешь.
— Чего не знаю?
— Кто я такой.
— А кто ты такой?
— О-о, я все тот же Аллен Купер. Это единственное, что ты знаешь обо мне. Мое имя. Только оно ни о чем тебе не говорит. Ты принимала меня всего-навсего за невезучего мелкого страхового агента. — Он улыбнулся. — Ты не представляешь, каково мне было эти последние недели, прячась с тобой в дешевых ресторанчиках, видя, как ты заказываешь самые дешевые блюда в меню, зная, что ты беспокоишься за мои финансовые дела в страховом агентстве. Анна, раньше никто никогда не интересовался мною как личностью. Сначала я думал, что это розыгрыш, что ты прекрасно все знаешь и просто дурачишь меня. Такое уже бывало раньше. Вот почему я задавал столько вопросов о Лоренсвилле, откуда ты родом. Потом я нанял частного детектива, чтобы он все проверил.
Увидев, как сузились ее глаза, он схватил ее за руки.
— Анна, не сердись на меня. Ты была слишком прекрасна, чтобы я мог поверить в это. Джино не поверил. Но когда стала поступать информация и все оказалось верно: фамильный дом, овдовевшая мать, тетка и вся твоя жизнь в Новой Англии… Ты просто класс, Анна, высший класс. Бог ты мой, когда я удостоверился, то готов был устроить фейерверк. Я всегда был настолько уверен, что со мной никогда не случится ничего подобного! Чтобы кому-то, кого я обожаю, я был небезразличен сам по себе! Неужели ты не понимаешь, что для меня это означает? — Он закружил ее по комнате. — Я тебе небезразличен? Действительно небезразличен! Не ради моих денег, а ради меня самого!
Она вырвалась из его объятий и перевела дыхание.
— Аллен, ну как я могла узнать, кто ты или обо всем этом, если ты не говорил мне?
— А я не понимаю, как ты могла не узнать. Обо мне всегда пишут в газетах. Я был уверен, что какая-нибудь подруга скажет тебе. А Генри Бэллами — наверняка.
— Газет я не читаю, а подруг, кроме Нили, у меня нет. А она читает только «Варьете». И я никогда не обсуждаю свои личные дела с мистером Бэллами или еще с кем-либо на работе.
— Ну, значит, теперь можешь огорошить их сногсшибательной новостью. О нас с тобой! — Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.
Сначала она безвольно стояла, затем резко разомкнула его объятия. Боже, с ней опять то же самое! Во время поцелуя ее захлестнула волна отвращения.
Он смотрел на нее с нежностью и обожанием.
— Моя милая крошка Анна. Я понимаю, что ты стесняешься.
Подойдя к зеркалу, она подвела помадой губы. Рука ее дрожала. С нею творится что-то неладное. Почему она испытывает это холодное отвращение, когда ее целует мужчина? Многим девушкам очень нравится, когда их целуют мужчины, которых они не любят. Это считается нормальным. И Аллен нравится ей, он для нее не чужой. Он не то, что какой-то Вилли Хендерсон или другие парни в Лоренсвилле. Что-то неладно в ней самой.
Он подошел к ней сзади.
— Я люблю тебя, Анна. Понимаю, что это настало слишком быстро. Любой на твоем месте стало бы не по себе. Но я хочу на тебе жениться. И хочу познакомить тебя с Джино, моим отцом.