– Игорь, тебе нужен анальгин, мёд и морс, – Лера подняла с пола свою блузку и с сожалением посмотрела на неё. – А у нас есть утюг?
– Ты далеко собралась?
– В магазин. У нас есть поблизости магазин?
– Есть, но ты никуда не пойдёшь, – Игорь поднялся и взял блузку из её рук. – Я тебя больше никуда не отпущу! И потом, я не так уж и плохо себя чувствую!
– Чтобы неплохо себя чувствовать, тебе нужно как можно больше пить! И вообще, с гриппом не шутят! – Лера потянула блузку на себя. – Лучше скажи, где утюг?
– Утюг тебе ни к чему, – Игорь подвёл её к шкафу и отодвинул дверцу. – Выбирай, это всё для тебя.
От изумления у Леры расширились глаза – шкаф был заполнен одеждой. Прекрасной одеждой, которую Игорь покупал для неё с такой любовью и заботой.
– Это мне? – она растерянно посмотрела на Игоря, а он улыбнулся.
– Я покупал это для своей жены!
– У тебя есть жена? – в глазах Леры блеснул озорной огонёк.
– Есть, – он провёл рукой по её медовым волосам. – И я не хочу, чтобы она одевалась. А тем более не хочу, чтобы она уходила…
– А я очень хочу поухаживать за своим мужем, – Валерия попыталась отстраниться. – Я хочу его подлечить, а то у него температура поднялась.
– Вот и подлечи, – он притянул её к себе. – Ведь ты – моё единственное лекарство…
– Игорь…
Но он прервал её поцелуем, поцелуем решительным и страстным. Поцелуем, вновь поднявшим в ней волну любви и желания.
– Я люблю тебя, – прошептала Лера.
– И я люблю тебя, солнышко моё…
И они говорили слова любви снова и снова, будто этот день был единственным днём, отведённым судьбой для любви и для того, чтобы сказать друг другу все нежные слова…
* * *
– Я люблю её!
Эдуард метался по пустынному школьному вестибюлю. Он то и дело с силой толкал вешалки в школьном гардеробе, и они отзывались тоскливым скрипом, разносившимся по всей школе. Он хлопал дверью канцелярии, пытаясь выпустить досаду и злость, скопившиеся в нём, но ничего не помогало – дверь оглушительно гремела, но Эдику легче не становилось.
Эдуард не находил себе места со вчерашнего вечера, с тех пор как Лера сбежала от него.
Сначала в неудачах своей семейной жизни он винил родителей – это отец с матерью подчинили его собственной воле, а он не смел и рта раскрыть. С малых лет Эдик уяснил, что отношения между мужчиной и женщиной – это не слишком культурное занятие и поэтому муж и жена, уединившись, делают это быстро и тихо. И главное во всей этой быстрой тишине – доставить удовольствие мужчине, а женщина служит лишь для рождения ребёнка, появление которого и приносит ей истинное наслаждение.
«Я слушался их и делал всё ради них! Они сами ничего не знают и наградили этим незнанием меня! Каким же я был дураком!..»
Потом Эдик стал винить себя за податливость и слабость – он, пока учился в колледже, с жадностью слушал бахвальства сокурсников об их отношениях с девушками. И тоже уяснил из всех этих разговоров одно – бабы созданы лишь для удовлетворения мужских потребностей.
Когда хлопанье дверью и шибание вешалок всё же немного охладили его злость и отчаяние, Эдик сел за свой стол и принялся размышлять.
«Лерку может остановить только бабушка, поэтому надо давить именно на это. Валентина Сергеевна – её слабое место. Надо убедить Лерку, что наш разрыв отразится на здоровье её бабки!»
Это всё прекрасно, но для этого ему нужно поговорить с Валерией до развода. Нужно успеть остановить колесо, катящееся к зданию суда.
Эдик решил во что бы то ни стало найти Леру.
«У Катьки её нет, уж эта дура обязательно похвасталась бы, что ни за что не позовёт Лерку к телефону, когда я позвонил ей вчера, – Эдик хмыкнул. – Она ненавидит меня, впрочем, так же как и я её».