Эдуард, взбешённый болью от укуса, методично избивал свою жену. Желание овладеть ею как можно грубее и извращённее исчезло. Теперь он хотел только одного – чтобы Валерия физически испытала боль, перенесённую когда-то его душой. Боль, доставленную родителями, заставлявшими его подчиняться им. Боль, полученную от одноклассников, смеявшихся над его одеждой, внешностью и фамилией. Боль, доставшуюся от армии: он служил, а Лера здесь спокойно училась и работала.
– Ты получишь сполна! – приговаривал Эдик. – У тебя были нормальные родители, ты всегда была симпатичной, и тебя никто не дразнил, а меня в школе звали дятлом востроносым! Ты устроилась на хорошую работу, а я всего лишь вахтёр в школе! Ты не хочешь оставаться со мной, ты изменила мне! Изменила мне, а ведь я тебя люблю! И раз ты не хочешь остаться со мной, то получи!!!
Эдуард пинал Леру ногами, но это не приносило облегчения. Он становился лишь злее и бесился всё больше.
Валерия же, насколько хватало сил, старалась сжаться в комок, защищаясь от ударов. Сопротивляться она не могла – сильнейший удар по голове заблокировал силы.
– Ну что, сука?! – Эдик склонился над Лерой и ударил её по лицу. – Я тебе сейчас морду искровячу! Я изуродую тебя, гадина!
Ещё несколько ударов по лицу, и из рассечённой губы Леры потекла кровь. Но это не остановило Эдуарда, ярко-алая струйка на бледной коже лишь ещё пуще разъярила его
– Получи, получи! – он схватил Леру за голову и несколько раз ударил об пол. – Он не узнает тебя! Баба с изуродованной рожей никому не будет нужна!
…Несколько ярчайших вспышек, и Валерия провалилась в темноту.
– Прикидываешься, что сознание потеряла?! – Эдик вскочил и принялся пинать Леру в бока. – Не получится! Сейчас ты очухаешься! Сейчас я отучу тебя притворяться!
Эдик бил Леру до тех пор, пока не почувствовал, что её тело обмякло. И удовольствие от битья исчезло. Валерия стала беззвучным существом, таким же, как мягкий кролик, которого Эдик избивал в детстве, изливая на несчастную игрушку все свои обиды и всю злость.
– Гадина! Никакого удовольствия от тебя! – он пнул Леру в последний раз. А потом, словно опомнившись, в ужасе уставился на неё. Эдик будто прозрел. – Лерка! О Господи, что же я натворил?! Лерка! Лера!!!
Он бросился на пол и стал хлопать её по избитому лицу, желая привести в чувство.
Но всё оказалось бесполезным – Лера ничего не слышала и ничего не чувствовала.
Эдуард запаниковал – что же делать?!
– Лерка умерла… – прошептал он и отпрянул от Валерии. – Я убил её…
Эдик зажался в угол комнаты и испуганно смотрел на распростёртое на полу недвижное тело.
– Меня посадят за убийство, – Эдик зажал рот рукой, будто боясь, что произнесённые слова обретут плоть.
Эдик не мог и шага сделать из своего угла – страх сковал его. Он мог лишь таращиться на изуродованное им тело своей жены.
– Я не хочу в тюрьму, – наконец проговорил Эдик. Крупная дрожь, сотрясавшая его, постепенно вытолкнула страх, сковавший его разум. – Мне надо спасать себя! Лерке уже не поможешь…
И тут же в его голове возник план, рисующий в мельчайших подробностях всё, что нужно Эдику сделать. Он даже улыбнулся – план, мгновенно появившийся в его воображении, показался Эдуарду идеальным.
Он решительно шагнул к Лере и, потянув за её руки, поволок к двери. Ещё несколько усилий, и Эдик уже шагал по ступенькам, таща за собой обмякшее тело Валерии. Эдик подтащил её к мусоропроводу и, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Место он выбрал идеальное – между этажами, у мусоропровода, Лера была почти незаметна.
– Да и на дачи все укатили, – Эдик поднялся на свой этаж и оглянулся на Леру. – Может быть вечером кто-нибудь тебя и заметит…
Эдик вернулся в квартиру и принялся за работу. Первым делом он проверил, не осталось ли на полу следов крови, стекавшей из рассечённой губы Валерии.
«Видимо, всё стекло на её шикарный костюмец, – облегчённо вздохнул Эдик. – Хоть какая-то польза от мужика, который отнял её у меня! Хотя… Я ему отомстил и отнял Лерку у него! Навсегда!»