И тогда Всеволод Николаевич решил жениться на девушке, у которой эти самые связи имелись. Такая девушка нашлась… Молодые люди понимали, что любви между ними нет, но этот брак был нужен им обоим. У будущей жены Всеволода Николаевича имелся свой «скелет в шкафу» – она была любовницей друга её отца. Друг этот был женат и занимал не менее высокий пост, чем отец. И связь эту нельзя было афишировать – положение не позволяло развестись и обрести счастье…
Заключив брак, Всеволод Николаевич получил так нужные ему связи и начал продвижение к своим заветным высотам, а жена его сохранила незапятнанную репутацию в глазах окружения и никоим образом не подпортила положение отца.
У Всеволода Николаевича и его жены родилась дочь, которую назвали в честь бабушки Светланой. Бабушка была женщиной своеобразной, увлекалась резьбой по дереву. Она днями не покидала свою комнату, проявляя недюжинные упорство и рвение. Потом вдруг у неё случился творческий кризис, и она наложила на себя руки – её нашла повешенной мать Светланы.
И с тех пор жена Всеволода Николаевича большую часть жизни проводила в санаториях, а в последние десять лет и вовсе не покидала учреждения для психически больных людей.
– Вот так, Игорь… – вздохнул Всеволод Николаевич. – А позже я прочитал, что у шизофреников вдруг проявляется рвение к совершенно неожиданным вещам, как и произошло с моей тёщей, а мать Светланы я иногда заставал подавленной, она будто боялась чего-то. Тогда я считал, что она всё ещё страдает о несостоявшемся счастье с тем мужчиной, я же видел, как они смотрели друг на друга, если он заезжал к её отцу… Но потом понял, что это было проявлением болезни…
– А Светлана? – Игорь начинал осознавать, в каком кошмаре жил Всеволод Николаевич.
– Я регулярно возил её к частнику-психиатру, хотя тесть был против, боясь, что информация просочится и подпортит его репутацию, он ведь на трибуне мавзолея стоял, хотя и не в первых рядах, но всё же… – Всеволод Николаевич снова вздохнул. – Никаких признаков болезни у Светы не было, врач уверял меня, что дочь сия чаша миновала… Что болезнь её матери – результат стресса, а моя тёща – жертва искусства, не смогла справиться с творческим кризисом… Но теперь я понимаю, что не миновала. Это заболевание наследственное. И может быть, тогда тесть вмешался и заставил того психиатра успокоить меня…
Всеволод Николаевич достал из холодильника бутылку водки, банку огурцов и ветчину. Разложив закуску и открыв водку, он наполнил стопки, и они с Игорем выпили. Молча. Каждый за своё.
– Так что, Игорь, как ни чудовищно это звучит, но всё к лучшему… Светка несколько раз говорила мне, что ты любишь ребёнка больше, чем её… Я посчитал это капризами беременной женщины. И не стал говорить тебе об этом, потому что видел, как ты пылинки с неё сдуваешь, балуешь её, ухаживаешь за ней…
Мужчины выпили и снова замолчали.
– Я не знаю, какое ты примешь решение, – прервал тишину Всеволод Николаевич. – Но знай, что ты для меня сын, ты мне ближе Светки… И поэтому на наши отношения – как на деловые, так и на дружеские – ничто не повлияет.
Игорь долго и внимательно смотрел на тестя, но ответа у него не было, он не знал, как поступить…
Он начинал осознавать, что Светлана больна и что её поступок продиктован властвующим над ней заболеванием. И бросить её сейчас – это осложнить течение болезни. А ещё осложнить и без того нелёгкое положение Всеволода Николаевича – Игорь не мог в первую очередь предать его. Да, Всеволод Николаевич говорит, что это его наказание, но Игорь считал, что тесть уже столько пережил, что искупил вину, которая заключалась в честолюбии. И сейчас он – несчастный человек, а не искупающий вину…
– Я остаюсь, – ответил Игорь после долгого раздумья. – Я не оставлю вас, Всеволод Николаевич, вы для меня второй отец…
– Игорь!.. – мужчина сжал его руку. – Игорь, я никогда не знал, что такое любить по-настоящему. И думаю, что и ты не знаешь, что это такое… Но обещай мне, что если встретишь женщину и поймёшь, что это… она… Игорь, не нужно никого жалеть, подумай о себе! – Всеволод Николаевич не хотел привязывать Игоря. Достаточно того, что несколько лет назад Светлана забеременела специально, чтобы женить Игоря на себе. Но этого он не смог рассказать, это было бы слишком… Всеволод Николаевич тяжело вздохнул: – уже больше двадцати лет я живу по принципу: трахай всё, что движется… Я не могу допустить, чтобы и ты прожил такую же жизнь… Когда нет любимого, родного человека рядом, когда ложишься в холодную постель, а жену навещаешь в психушке и понимаешь, что это существо, а не человек…