…Колёса продолжали свой перестук, а Лера вспоминала разговоры и прогулки с дедом, перебирала в памяти мельчайшие детали. И улыбалась – недостающий кусочек мозаики нашёл своё место.
Поезд прибыл в родной город, и Валерия с удивлением увидела, что на перроне стоит муж. Эдуард с нетерпением всматривался в лица прибывших, отыскивая взглядом жену.
Вот, наконец, Эдуард увидел Валерию, показавшуюся в дверях вагона. Он поспешил навстречу жене – счастливая улыбка сияла на лице мужчины.
– Здравствуй! – Эдуард обнял Леру и крепко прижал к себе. А потом поцеловал, улыбнулся и протянул ей букет.
– Здравствуй, – Лера была ошеломлена произошедшим. Она удивлённо смотрела то на Эдика, то на жёлтенькие гвоздики, которые он ей преподнес.
Это был первый букет, после свадебного, подаренный им Валерии.
Эдуард подхватил сумку Леры и, обняв жену, повёл в сторону входа в метро. Он без устали рассказывал ей о сдаче «хвоста» по химии, о том, что нашёл себе работу, о том, как соскучился по ней. Удивительно, но Эдуард стал расспрашивать Валерию о поездке и с удовольствием слушал её рассказ о родственниках. И Лера, решившая, что такое раскрепощение и внимательное поведение Эдика объясняется отсутствием Веры Петровны, с удовольствием общалась с мужем.
Оказалось, что они едут не в Печатники, а домой к Лере.
– Наши старики проводят сегодняшний день вместе, – объяснил Эдуард, – и я решил, что нам не стоит упускать возможность побыть одним!
Лера кивнула – она не могла сказать мужу «нет». Они не были близки целый месяц, сейчас Эдуард был ласков и весел… У Валерии не было причины, чтобы отказать ему.
…Эдуард целовал Валерию. Целовал дольше обычного. И даже покрыл поцелуями её шею и плечи. И грудь? Да. Невероятно, но он действительно сделал это. Впервые прикоснулся губами к груди своей жены – правда, длилось это недолго; вскоре, шепча какие-то неразборчивые фразы, Эдик принялся мять груди Валерии и стонать от удовольствия.
Впервые они занимались сексом днём, и это доставило Эдуарду небывалое наслаждение – ему понравилось рассматривать обнажённую Леру: это тебе не сумерки.
– К чёрту приличия, – прохрипел Эдуард, раздвигая ноги жены. – Каким же я был идиотом, слушая мать с отцом!
Он с остервенением набросился на неё, как изголодавшийся дикий зверь.
А Валерии всё это было безразлично, она закрыла глаза и сжала руками простыню – пусть насытиться и оставит её в покое. В конце концов, Эдик заслужил это: он примерно исполнял желания матери, сдавал экзамены, не отвлекаясь на жену; он радушно встретил Валерию… А что до неё… Она сама решила остаться с ним на этот год. Да и разве виноват Эдик, что Валерия любит другого мужчину?
Но сегодня близость затянулась: Эдуард наслаждался новизной, долго ощупывал и разглядывал жену. Проделывая это, он не переставал бормотать о том, сколько же они потеряли, занимаясь сексом в темноте.
– Всегда в темноте! Каким же я был дураком, ведь пацаны говорили, что кайфа больше, когда при свете… Но нет, я боялся ослушаться родителей, с их приличиями… К чёрту их!
Наконец Эдуард кончил. Он громко простонал и сильно сжал груди Валерии. А потом, зафырчав, накрыл её своим обмякшим телом.
– Я люблю тебя, Лерка…
Эдуард скатился с жены. Он тяжело дышал и постанывал. Валерия лежала без движения, вымотанная выполнением своего супружеского долга. Да и рука Эдуарда, сжимавшая её грудь, на давала пошевелиться.
Усталость взяла своё, и глаза Валерии закрылись. Бессонная ночь, проведённая в поезде, и небывалый по продолжительности и интенсивности секс с мужем заставили её погрузиться в спасительный сон…
Но вдруг Лера встрепенулась – ей нельзя засыпать, ведь нужно спешить в ванную! Теперь она не допускала и мысли о беременности! С приходом мужа из армии Валерия пользовалась физиологическим методом, и за прошедшее время этот способ её не подводил.