– И вспоминала…
– И я…
– Я каждый вечер представляла себе нашу встречу… Каждый-каждый! Игорь… – Лера смотрела прямо в его глаза, и ничто в них не говорило ей «нет». – Поцелуй меня… Игорь… Я люблю тебя.
Нежный поцелуй. Это хрупкое соединение губ было прочнее любого мощного сплава. Любовь, соединившая их, была сильнее всего…
И именно сила этой любви не позволила им поторопиться. Любовь хотела, чтобы долгожданного они достигли не спеша, оценив всю прелесть желаемого.
Игорь не торопился. Он медленно и долго дарил любимой поцелуи и так же долго наслаждался её ласками.
– Ты такая красивая... – Игорь неторопливо раздевал её, смакуя каждый миг блаженства. – И это бельё тебе безумно идёт…
– Всё самое интересное впереди, – Лера невольно улыбнулась: Катерина оказалась права, говоря, что Игорь оценит все приготовления к встрече по достоинству. – Только… Игорь…
Теперь настала очередь Леры. Теперь она, мгновенно вспомнив недавнее замешательство Игоря, засомневалась.
– Что случилось, солнышко?..
– Я хочу тебе сказать, что… Чтобы ты… В общем, всё закончилось в самом начале мая, да и с декабря, когда… я почти всегда жила дома, одна и… – Лера уткнулась Игорь в грудь и почувствовала, как запылали её щёки. – Игорь, каждый день я думала о тебе и любила только тебя… И…
– Лера… – он приподнял её голову и покрыл лицо нежнейшими поцелуями. – Ты всегда была и будешь только моей…
– А сейчас?..
– И сейчас… И мы не будем ни о чём думать, никого никогда не было… Есть только мы…
Нежнейший шёлк простыней напоминал прикосновение прохладной морской волны. И эта уютная волна уносила Игоря и Леру в бушующий океан страсти.
Глава 26
Если понимаешь, что идти дальше некуда, то это означает только одно – ты на вершине. Ты стоишь, любуешься расстилающимся вокруг простором и вдыхаешь свободный воздух. Только достигшим вершины удавалось дышать воздухом свободы – свобода жила именно там.
Его самое лучшее, самое счастливое восхождение закончилось катастрофой – он сорвался в глубочайшую пропасть, потеряв вершину. Ему казалось, что со смертью жены в его душе образовалась брешь, через которую вытекали остатки его жизни…
Он отчаялся и даже уже вернулся в горы Памира, чтобы покончить со своим существованием и навсегда остаться с женой…
Но от судьбы не уйдёшь. На одной из горных тропинок его нагнал давний знакомый и не позволил расстаться с жизнью.
Валерий Алексеевич Кулагин, отец Леры, не погиб.
– Ты должен жить! Марина огорчается, глядя на тебя, – не уставал говорить мужчина, спасший Валерия от прыжка в пропасть.
Этого человека звали Нурлан Витальевич. Его мать была казашкой, а отец – русским. Валерий и Марина называли его «наш человек с Памира». Он был начальником туристического комплекса в горах Памира, где обычно базировалась группа родителей Леры, с которыми он подружился, по-отечески любуясь этой красивой парой.
И когда Марина погибла, Нурлан Витальевич оплакивал её как дочь.
А спустя год он спас Валерия от смерти.
Нурлан Витальевич неустанно ходил за ним по горным тропинкам и сидел с ним у могилы Марины, не оставляя Валерия одного ни на минуту.
И именно он настоял на том, чтобы Валерий написал матери и попросил дать ему время на залечивание душевной раны.
Валентина Сергеевна дала сыну год.
Но к концу назначенного срока мать прислала письмо, в котором сообщала сыну, что он давно объявлен погибшим, что дочь уже оплакала его. И раз изначально причиной его бегства стала Лера, то и встречаться им больше не надо: он для всех умер. Мать запретила сыну возвращаться домой.
Валерий не знал, как ему быть. С одной стороны, он всё ещё не мог избавиться от наваждения: Лерина внешность оставалась для него злым умыслом судьбы, отнявшей любимую. И этот запрет матери избавлял Валерия от терзавших душу мучений.