Но с другой стороны… Валерия была его дочерью, он любил её. Он часто вспоминал, сколько радости она привнесла в его жизнь.
– Что мне делать? – Валерий просил совета у Нурлана Витальевича.
– Ведь тебе было бы тяжело сейчас вернуться, не так ли? – Нурлан Витальевич внимательно смотрел на Валерия.
– Да, – нахмурился мужчина. – Умом я понимаю, что Лера здесь ни при чём, но душа не может избавиться от смутных мыслей.
– Но ей тяжело без тебя, Валер, – Нурлан Витальевич коснулся его плеча. – Я же помню, с какой любовью ты и Марина рассказывали о дочери!
– Я умер для неё, я умер для всех, – Валерий закрыл лицо ладонями. – Я же приехал сюда умереть, так зачем же теперь что-то менять? Умер и умер…
– Мать не имела права так говорить, Валера. Да, она осталась одна… Да, она устала от смертей, но…
– И она покончила со смертями, теперь некому умирать… И может быть, мать права, ведь я не знаю, когда освобожусь от этого наваждения… Чёрт! Ну что же со мной такое?! Я ведь понимаю, что Лерка не виновата в гибели Марины!
Валерий сжимал кулаки и с силой упирался в них лицом. Но даже тесно сомкнутые пальцы не могли остановить слёзы мужчины…
– Мать не захотела или не смогла тебе понять. Но дочь тебя поймёт, Валер. Уверен, она поймёт тебя и простит. Ведь Лера – твоя с Мариной дочь.
– Поймёт, почему я бросил её? И простит мою трусость?..
– Да, Валера. Настанет день, когда дочь будет нужна тебе, а ты будешь нужен ей… Вот в этот день ты и поймёшь, что внешность Леры – это дар Божий, а не… И я уверен, твоя дочь ни в чём не упрекнёт тебя…
– Не думаю, что когда-нибудь настанет такой день.
– А я уверен в этом, – Нурлан Витальевич смотрел на слёзы, капающие с лица Валерия. А ведь совсем недавно это лицо сияло счастьем: у Валерия было всё. А теперь… И почему судьба так жестоко обошлась с ним? – Валер, ты знаешь, я человек одинокий… В общем… Я предлагаю тебе стать моим сыном. Мы нужны друг другу, мы можем положиться друг на друга. Ну, а потом… Потом настанет день, когда ты исцелишься, и все снова обретут счастье.
– Ты предлагаешь мне заново родиться?..
– Да, начни жить…
Слёзы продолжали струиться из глаз Валерия. Но это уже были слёзы обновления, слёзы, пробивающие дорогу другой жизни.
И Валерий начал новое восхождение. Самое трудное восхождение.
Здесь всё было непросто.
Непросто осознавать, что ты теперь живёшь не в Москве. И хотя Валерий любил горы, ему требовалось время, чтобы Памир стал его родным домом, его единственным домом.
Непросто было осознавать, что теперь ты другой человек, человек дела, и время ускорило свой ход, заведя карусель под названием «бизнес».
Нурлан Витальевич и Валерий теперь были не только владельцами турбазы на Памире, преобразившейся в гостиницу. Не так давно они обзавелись собственным отелем в Австрийских Альпах.
Альпы всегда были давней мечтой Нурлана Витальевича. Когда-то давно он мечтал всего лишь увидеть эти горы, узнать, как и чем люди живут там. Теперь же Нурлан Витальевич не только увидел желанное, но и стал хозяином кусочка земли у их подножия. Все дела в Австрии вёл Валерий, а Нурлан Витальевич лишь наведывался туда, чтобы отдохнуть.
Место это было похоже на рождественскую открытку – словно игрушечные домики притаились среди заснеженных деревьев, и казалось, что за окошками живут волшебные человечки, умеющие творить чудеса. Действительно, только волшебник мог создать столь красивое место…
Именно окружающая красота давала Валерию силы не только чтобы заниматься бизнесом, но и для излечения раненой души. Душа его ожила.
Да, на это возвращение к жизни ушло несколько лет; да, Валерий боялся, что с каждым прожитым годом он отдаляется от дочери, и совершенно не знал, увидит ли он когда-нибудь Леру…
С Валентиной Сергеевной связь поддерживал Нурлан Витальевич – он писал ей и переводил деньги, а из писем, иногда присылаемых матерью Валерия, они узнавали о том, что у Леры всё хорошо, и неизменно читали, что отношение матери к сыну не изменилось: он для неё умер.