Уютная квартирка особенно нравилась ей в этот вечер. Тяжелые воспоминания, опасения и страхи исчезли. Читать не хотелось; легкая дрема скоро захватила в свои цепкие объятия молодую красивую женщину. Около нее, как-то сразу, неизвестно откуда, появился стройный юноша. Он нагнулся к ней, тихо гладил ее волосы. Высокие красные цветы качали своими длинными головками. Неумолчно журчали струи фонтана.
Она нисколько не удивилась, что юноша оказался Робертом, а цветы прекрасными девицами в красных шапочках. Фонтан более не журчал, он превратился в большую белую палатку, из которой неслись звуки тихой музыки.
Мадам Гаро снился сон. А в это время к черному ходу ее дома подъехал большой темный автомобиль. Из него вышли четверо неизвестных. Слуга без возражения пропустил их в квартиру. Они внесли с собой какой-то аппарат, похожий на большую бутыль, и два свертка. Через несколько минут аппарат стоял у дверей комнаты, в которой спала хозяйка; трубка от аппарата была просунута в отверстие двери, только что просверленное острым буравом.
«Открывать?» – спросил мужчина у аппарата.
«Пускайте, Джи», – ответил исполнявший роль начальника.
«Двери плотно заперты?»
«Я закрыл их», – ответил третий.
«Десять часов. Через четверть часа все будет готово».
Газ из аппарата с тихим шипением пошел через наконечник трубки.
Спокойствие и уверенность отмечали каждое движение незнакомцев.
«Роберт, Роберт, – шептала Анжелика. – Мой спаситель».
Вдруг вместо Роберта перед ней появился Макс Куинслей; он нагнулся над ней, протянул к ней свои длинные руки; нос его заострился, вытянулся, глаза сделались круглыми. Затем Макс Куинслей превратился в громадного коршуна. Девушки, танцующие вокруг, оказались без голов, кровь лилась ручьем из их растерзанных тел. Белая палатка опрокинулась на них, погребла под собою. Раздалась бешеная музыка с барабанной дробью и с завыванием.
«Десять… тридцать. Запирайте аппарат, Джи. Теперь можно войти».
Старший из незнакомцев вошел в будуар. Анжелика лежала на диване, руки ее беспомощно свешивались вниз, рот был широко открыт, лицо изображало страдание.
«Окна, Джи, выпускайте излишний газ, она спит крепко».
Он вынул из металлического ящика шприц, наполненный какой-то жидкостью и вонзил иглу в руку спящей.
«Джи, простыни и бинты».
Ловкие руки в пять минут превратили Анжелику в живую мумию. Лицо ее было покрыто слоем кисеи.
«Готово. Берите. Вещи здесь?»
Подчиненные не нуждались в команде. Двое взяли мумию за ноги и за голову, а Зон, начальник, нес мешок с вещами мадам Гаро.
«Теперь, – обратился начальник к слуге, – разложите эти двенадцать ящичков во всех четырех комнатах, по три в каждой. Стрелки должны быть поставлены на пять. После этого уходите. Если вас спросят, где вы были в этот вечер, скажете, что находились в отпуску. Понимаете?»
«Да».
«Завтра явитесь ко мне за инструкциями. До свиданья».
Автомобиль выехал со двора и скрылся за поворотом улицы. Через пять минут яркое пламя пожара вспыхнуло над поселком. Прибывшие пожарные застали дом в огне.
Конечно, это был поджог. Виновницей была, конечно, хозяйка. Неуравновешенная, психически больная женщина… Вернее всего, сама она погибла под развалинами, а может быть, убежала? Тогда она будет найдена. Из Долины Новой Жизни выхода нет…
Такие разговоры шли в толпе, окружавшей пожарище. Пожар и пропажа мадам Гаро наделали много шуму. Вся Колония взволновалась. Все чувствовали, что тут есть рука Макса Куинслея. Точного объяснения никто не мог дать, зато догадкам и предположениям не было конца.
Фрау Фишер узнала о пожаре утром, на другой день, и немедленно устремилась к месту, где еще вчера стоял красивый маленький особнячок. Теперь там, среди обломанных и обуглившихся деревьев, дымились развалины.
Вся в слезах, добрая женщина обращалась ко всем с одними и теми же вопросами:
– Что с мадам Гаро? Где она? Отчего произошел пожар?
Официальные лица не давали никаких ответов. Частные говорили то, что приходит в голову. И никто не знал ничего достоверного.
Герр Фишер был очень удивлен происшедшим. Слезы и беспокойство жены заставили его действовать. Он оставил свою работу и тюбом отправился в Высокую Долину к своему старому приятелю Мартини.
Мартини уже знал о случившемся. Он бегал по своему кабинету маленькими быстрыми шагами и, размахивая руками, выкрикивал разные ругательства.
Фишер вошел, тяжело ступая, и тотчас же опустился в кресло.
– Филиппе, я приехал посоветоваться с вами.
– Знаю, знаю, – перебил его Мартини. – Что я вам говорил? Эта женщина играла с огнем!
– Вы несправедливы к ней, Филиппе, поверьте мне. Анжелика чистая, добродетельная женщина. Мы должны помочь ей.
Итальянец остановился против своего гостя и, выпучив глаза, закричал:
– Может быть, вы думаете, что она сгорела, может быть вы думаете, что она убита, или, может быть, по-вашему, она заключена в тюрьму? Ничего подобного! Она увезена Максом Куинслеем и находится в одной из его резиденций.
– Вот это-то и ужасно, – вставил Фишер, когда Мартини сделал передышку.
– Кто знает, ужасно ли…
– Стыдитесь, Филиппе, ваше подозрение ни на чем не основано.
– Я слишком любил Рене Герье, чтобы равнодушно видеть, как эта женщина забывает его.
– Откуда вы взяли, Филиппе? Она страдает еще до сих пор!
Мартини пробежался по комнате; когда он снова остановился, лицо его было совершенно иным.
– Проклятый Куинслей, он совсем распустился. Анжелика лишила его разума. В этой женщине есть что-то такое, что влечет к ней мужчин. Если сказать правду, я и сам относился к ней всегда с особой нежностью.
– Вы не можете винить ее за это.
– Дорогой Отто, я собирался к вам в то время, как вы ехали сюда. Участь мадам Гаро беспокоит меня, как и вас. Ради нашего друга Рене Герье мы должны вырвать ее из рук Куинслея.
– Конечно, мы должны сделать что-то, но я ничего не могу придумать.
– Единственный, кто нам может помочь, – вскричал Мартини, – это мистер Роберт. Мы должны немедленно направиться к нему. Я готов, берите, Отто, свою палку и шляпу.
Фишер встал. Лицо его озарилось широкой улыбкой.
– Филиппе, вы гениальный человек. Честное слово, я перебрал в голове всех знакомых и незнакомых, но почему-то забыл Роберта.
– Идемте, Отто. Вагон тюба отходит через десять минут. Мы поедем в лабораторию мистера Роберта. Думаю, мы еще застанем его там. Сегодня утром он не приезжал в Высокую Долину.
Друзья вышли на дорогу и стали спускаться по крутой тропинке к станции тюба. Когда они выходили на площадку, роскошный автомобиль быстро подкатил к станции. Из него вышли Роберт Куинслей, Блэкнайт. Последний увидел Мартини, весело закивал ему, поднимая высоко над головой шляпу. Итальянец подтолкнул шагавшего рядом Отто.
– Прекрасный случай переговорить сейчас же с мистером Робертом.
– Может быть, неловко обращаться к нему здесь с нашей просьбой?
– Пустяки, Отто, теперь дорога каждая минута.
Блэкнайт уже заметил растерянный вид двух друзей и сказал что-то по этому поводу своему спутнику.
Они остановились, поджидая. Мартини без всякого вступления начал:
– Мадам Гаро пропала, дом ее сгорел. Какая ужасная история разыгрывается в Долине! Скажите мне, перед кем будет отвечать виновник преступлений, которые учащаются здесь за последнее время?
Герр Отто незаметно дернул за рукав разошедшегося итальянца. Сам он сказал:
– Мадам Гаро наша хорошая знакомая, и мы принимаем в ней близкое участие.
Роберт смотрел серьезно и печально. Он широко расставил свои длинные ноги и нагнулся вперед к маленькому итальянцу.
– Синьор Мартини, – сказал он, – ваш гнев совершенно справедлив. Случай с мадам Гаро подтверждает то, что в Долине замечается произвол, который, конечно, надо искоренить… Что касается мадам Гаро, то могу вам сказать, что сделаю все, чтобы открыть место ее пребывания и придти ей на помощь, если ей грозит какая-либо беда.
Мистер Блэкнайт схватил одной рукой руку Мартини, а другой – руку Фишера и сказал с ударением: