– Мистер Макс Куинслей берется снабжать нас всем необходимым, за исключением вооружения, соглашается не требовать от нас выдачи военных гусениц и их чертежей, отказывается от постройки новых, не требует передачи бежавших к нам до сегодняшнего числа и готов забыть все нанесенные ему обиды, если они более не будут повторяться. – Мистер Блэкнайт помолчал, гладя, по своему обыкновению, рукой лысину и остатки волос вокруг нее.
– Сомневаюсь, что он мог забыть обиды, – задумчиво проговорил Роберт.
– Надо быть осторожным, надо быть осторожным. Слова мало к чему обязывают.
– Дальше, мистер Блэкнайт.
– Мы обязуемся вырабатывать радиоактивные вещества, снабжать ими Долину и иметь запас на случай надобности, который будем хранить сами. Но мы обязуемся не иметь каких-либо сношений с остальным миром кроме как через Высокий Утес, то есть с соизволения мистера Макса Куинслея. У себя мы вольны жить по выработанным нами нормам и законам. Граница владений проходит по линии, установленной комиссией. Вот все, что я могу сообщить вам, мистер Роберт. Я думаю, мы можем быть довольны сегодняшним днем.
– Благодарю вас, мистер Блэкнайт, вы лишний раз доказали, как искусно выполняете самые тончайшие дипломатические задания. – Роберт переменил тон и, нагибаясь к Блэкнайту, добавил: – Я уверен, вы не забыли и моей личной просьбы?
– Конечно, нет, мистер Роберт, я переговорил с аббатом, и он обещал на этих днях побывать у нас.
– Он ужасный негодяй, я обращаюсь к нему только потому, что этого хочет мадам Гаро. Этот человек мне противен, но что поделаешь, другого священнослужителя нет.
– Совершенно верно, мистер Роберт, аббат пользуется самой скверной репутацией.
– Я очень вам благодарен. – Роберт встал.
– Несколько слов относительно нового хранилища для радиоактивных веществ. Это сооружение будет окончено в течение следующей недели.
– Таким образом, нам предстоят два торжества. Мое венчание и открытие нового хранилища, – весело сказал Роберт, переходя к письменному столу.
– Меня всегда беспокоила ненадежность нашего способа хранения. Громадное количество радиоактивных веществ представляет опасность прежде всего своим излучением. Эти вещества, после того как научились регулировать скорость их распада, должны сохраняться как особо опасный взрывчатый материал.
После ухода Блэкнайта Роберт долго сидел за письменным столом, перелистывая какие-то бумаги и делая на них отметки.
Заходящее солнце прорвалось сквозь тучи на горизонте и послало свои прощальные лучи в глубину кабинета. Стало темнеть. Роберт подошел к телефону. Начался доклад заведующих станциями механических ушей, глаз и внушителей.
Глаза и уши ничего особенного не запечатлели за истекшие сутки, за исключением небольших отступлений от принятых правил. Синьор Мартини вел себя весьма странно, не посещал работ и разгуливал целый день по полям в весьма возбужденном состоянии. В Средней Долине появился приближенный Макса Куинслея по имени Зон. Он старается сохранять в тайне свое присутствие здесь и скрывается весьма искусно. – При этом сообщении лицо мистера Роберта сделалось серьезным. «Зон здесь. Это означает что-нибудь очень неприятное. Слуга и личный телохранитель отца всегда является выполнителем самых секретных поручений. Соглашение отца с мистером Блэкнайтом – это как будто хорошо, но кажется крайне подозрительным, что отец пошел на это. Что, если он затаил злобу и хочет взять нас какой-то хитростью? Надо быть настороже». – Роберт сейчас же распорядился по телефону в бюро управления общественным порядком о задержании опасного человека.
А доклад продолжался. Начальник центральной станции внушителей сообщил, что головы всех жителей, как выращенных в инкубаториях, так и иностранцев, работают правильно и не вынашивают каких-либо противогосударственных замыслов. Душевное состояние всех удовлетворительно, повышенное настроение и чрезмерная возбудимость регулируются внушением спокойствия и серьезности.
– Прекрасно, благодарю вас. – С этими словами Роберт повесил трубку телефона и отправился в свое личное помещение. Тут он занялся туалетом и, переодевшись, прошел по длинному коридору на половину, занимаемую мадам Гаро.
В уютной угловой комнате были спущены плотные темные шторы, задернуты тяжелые драпировки. Матовый фонарь на потолке лил ровный приятный свет на красивую обстановку. В глубине широкого дивана, обложив себя мягкими расшитыми подушками, полулежала молодая женщина; глаза ее были устремлены на цветной узор пушистого ковра.
«Итак, будет моя свадьба с сыном ненавистного мне человека. Какие неожиданности посылает мне судьба! Роберт внешне похож на отца, но характер… Его предупредительность, заботливость, нежность по отношению ко мне просто трогательны. Жизнь не баловала меня, поэтому я ценю всякую ласку. Леон… Но как это давно было, как я тогда была еще молода. А Рене? Короткий роман с ним представляется мне как сон. Я была тогда так потрясена всеми ужасами, свалившимися на мою голову, что не вполне сознавала, что делаю. С тех пор прошло полтора года… Все же ужасно, что человек может так скоро забывать… Бедный, бедный Рене! Все равно мне никогда не придется видеть тебя снова! Я не знаю даже, жив ли ты? Я не исполнила обещания отомстить нашему врагу, но я пыталась. Может быть, теперь я отомщу ему более жестоко, чем если бы я убила его!..»
Мягкие шаги в соседней комнате заставили ее очнуться. Она смахнула платком набежавшую на глаза слезу и, поправив платье, взглянула навстречу входящему Роберту. Тот склонился над ней, целуя тонкую, белую руку.
– Я очень сожалею, любимая, что не мог вырваться к вам раньше. Дела, дела… Зато я могу сообщить вам, что Блэкнайт уговорился с аббатом, и наше венчание состоится на днях.
– Дорогой, я не могу скрыть от вас, это известие радует меня, но в то же время заставляет сильно биться мое сердце. Не знаю почему, но я испытываю большое беспокойство, как будто наша свадьба принесет нам несчастье.
– Вы захотели оформить наши отношения религиозным обрядом, и я исполняю ваше желание.
– Да, да, дорогой, это необходимо.
– В таком случае я не понимаю вашей тревоги, – сказал Роберт, садясь на диван и ласково гладя руку молодой женщины.
– Какое-то предчувствие, – произнесла она нервно.
– Полно, не надо волновать себя, все идет хорошо. Хитроумный мистер Блэкнайт умеет разговаривать с отцом. Он заключил с ним только что очень выгодный для нас договор. Теперь мы можем говорить об автономии наших Долин. Будущее не должно представляться вам в мрачных красках. Симпатии к нам у населения Долины Новой Жизни растут, и я убежден, что наш пример подействует на них, тогда затеи отца сами собой рухнут. Я надеюсь, его первая посадка в инкубаториях будет и последней. Мы же не теряем время напрасно и строим собственный, новый инкубаторий.
– Я верю в вас, Роберт, мне интересны ваши опыты. Я чувствую, что от них зависит будущее всего мира. И все же мне страшно…
– Я люблю вас, и вы поможете мне выполнить мое дело. Замыслы отца опасны. Теперь я убедился, что он признает только насилие.
Руки молодой женщины обвились вокруг шеи ее возлюбленного, и она шептала:
– Мы не справимся с мистером Куинслеем, он погубит нас. Роберт, Роберт, милый, не лучше ли нам убежать куда-нибудь подальше и зажить там в полном покое и уединении? Земной шар велик, и мы сможем хорошо спрятаться.
– О, моя любовь, разве я могу отказаться от дела, которому уже служит третье поколение Куинслеев? Разве я могу оставить людей, которым мы дали жизнь и которых мы еще не сделали настолько самостоятельными, чтобы они могли бороться за свое будущее, за свое счастье! Разве я могу кинуть начатое, бросить исследовательскую работу, которая может быть успешна только здесь, в благоприятных условиях Долины, среди ее послушных жителей? Нет, нет, это свыше моих сил! Я люблю вас больше всего на свете, но не требуйте от меня невозможного.
Молодой человек произнес это, нежно обнимая свою будущую супругу. Она прижалась щекой к его лицу.