– Это очки, – просветила ее подруга. – Помнится, прежде они были в моде.
– Очки, – повторила Хелен нараспев, как бы пробуя слово на вкус. – По мне, так жуткое уродство. – И кокетливо улыбнулась подруге: – Хотелось бы увидеть молодого Аддингтона без них. Уверена, в церкви он непременно их снимет!
На этой вдохновляющей мысли она и потянула мистера Хэмптона от церковной ограды к дверям. Тот, снисходительно улыбаясь, последовал за ней...
4 глава.
… И раскланялся с пастором Ридингом любезнейшим образом. Тот привычно стоял в дверях церкви и одаривал каждого своей особой воскресной улыбкой.
– Мистер Хэмптон... Мисс Элизабет... Мисс Хелен... Какое благословенное утро!
– Более чем, – улыбнулся ему собеседник. – Я заметил, число ваших прихожан нынче значительно увеличилось...
– О да, – расцвел еще более радостной улыбкой маленький пастор, – добропорядочное семейство Аддингтонов почтило нас своим присутствием. Очень достойные люди, как я слышал.
– И весьма щедрые, я полагаю?
– «Доброхотно дающего любит бог», – отозвался Ридинг цитатой из библии и отступил, приглашая Хэмптонов войти во внутри. Что те и сделали секундой позже, невольно устремив взгляд на передние скамьи, предназначенные для ныне разорившихся Ферингтонов.
Теперь там сидели другие люди...
И нет, очки младший Аддингтон так и не снял. Лиззи заметила, что их темные стекла до странности контрастировали с его бледной кожей лица, оттеняясь при этом смоляным цветом волос. Прямая спина казалась вылитой из бронзы, губы не улыбались.
Она подумала, что никогда не видела более загадочного и менее привлекательного человека. От него буквально веяло холодом: и без того промозглая атмосфера каменного здания сделалась словно еще непереносимее.
Лиззи захотелось сказать что-нибудь эдакое на его счет, бросить колкую шутку, но Хелен под рукой не было: она сидела двумя рядами дальше вместе с родителями и двумя братьями. Пришлось ограничиться тихим «задавака» и отвернуться к стене.
Пространные проповеди пастора Ридинга усыпляли похлеще снотворного: мистер Хэмптон начал клевать носом уже на третьей минуте рассказа о царе Новохудоносоре, лишившимся разума по вине собственного высокомерия, Лиззи думала о своем... О высокомерии других, не столь отдаленных по времени личностей, в частности о младшем Аддингтоне, сидящем несколькими скамьями правее. Она наблюдала за ним против воли, слишком заинтригованная, чтобы оставаться безучастной. И этот праздный интерес не радовал ее самое...
Лиззи распустила шнурок ридикюля и вынула из него ключ: три дюйма в длину, с тремя зубцами различной формы, он был несколько крупнее ее собственного исчезнувшего ключа.
Какую же дверь он отпирал?
И каким образом оказался у нее?
Будучи воспитана отцом-философом, девушка меньше прочих была подвержена суевериям своего времени: не гадала на рождественский пирог и не страшилась выросшего под окном подольника – однако верить все-таки хотелось. Особенно, когда это касалось дел сердечных... И Лиззи буквально разрывалась между неверием и верой.
– Аминь.
Этот финальный аккорд в проповеди пастора пробудил добрую половину его прихожан, которые потянулись к выходу позади семейства Аддингтонов, чье первенство было признано негласно и подтверждено сим простым действом.
Лиззи видела, как Аддингтоны беседовали с Бруксами, семейством с двумя незамужними дочерьми брачного возраста, и как те жеманились, стараясь привлечь внимание младшего Аддингтона, она была рада отвлечься на Хелен, подхватившую ее под локоток.
– Как думаешь, сколько ему, на твой взгляд? – вопросила она с блеском в глазах. – ПапА говорит, никак не меньше тридцати, но ведь это ужасно много. Он явно ошибается!
– Мне все равно, – отозвалась девушка, увлекая подругу на боковую дорожку. Та уводила в сторону кладбища, а Лиззи очень хотелось увидеть оное при свете дня. Убедиться, что зверь, померещившийся ей прошлой ночью, был только плодом ее воображения.
– Куда ты меня тянешь? – возмутилась Хелен. – Мама просила, находиться рядом: на случай возможного знакомства. Вдруг Бруксы сумеют представить нас Аддингтонам... – Она замерла посреди дорожки. – К тому же, после вчерашнего мне не очень-то хочется здесь находиться.
Лиззи выпустила ее руку.
– Извини... только хотела посетить мамину могилу, – несколько слукавила она. И понудила: – Ты возвращайся, вернусь через минуту.
Хелен засомневалась на мгновение – по-дружески ли будет бросить Лиззи в такой момент, однако желание быть представленной новому семейству перебороло в ней дружеские чувства.