Глава 16
Стоять перед судом и осознавать, что даешь ложную присягу, было для доктора Эндрю Маклэда полной неожиданностью. Он сам не верил своим ушам, когда спокойно говорил.
— Да, правильно. Я видел, как женщина оставила дом Мэрривена и прошла мимо дерна.
— Когда это случилось?
— В одиннадцать часов. Башенные часы как раз тогда пробили.
— Вы не видели ее лица?
— Нет, луна скрылась за тучами.
На этом заседание было закончено, и присяжные оставили зал. Спустя полчаса было объявлено решение об обвинении Эбрэгема Селима в преднамеренном убийстве.
Энди тщетно искал глазами Доунера. Его не было видно. Энди поговорил еще с мистером Салтэром и с представителями власти. Потом вышел на улицу. Его мысли были заняты Доунером. Мистер Уэч догнал его.
— Предположение, что мистер Мэрривен находился в лапах ростовщика, является полнейшим абсурдом, — сказал он. — Я отлично знаю, что он был богатым человеком, очень богатым.
— А он оставил завещание? Вы об этом, к сожалению, не упомянули в вашем показании, — возразил Энди.
— До сих пор ничего не нашли, поэтому все его состояние унаследует мистер Уильмот. Конечно, если не появится другой наследник.
Энди интересовался, был ли женат мистер Мэрривен, Но никаких записей о его браке обнаружено не было.
— Вы сказали, что Мэрривен был коммерсантом. Какого рода были его операции?
— Абсолютно ничего не знаю. Он не любил говорить о своих торговых операциях. Я стал его доверенным, когда он уже прекратил свою торговлю. Кажется, раньше он торговал чаем.
— Откуда вы знаете? — быстро спросил Энди.
— Он хорошо разбирался в чае. Когда я посещал его, и он угощал меня чаем, он часто интересовался, нравится или не нравится мне тот или другой сорт чая. При этом говорил, как хороший знаток вина, желающий узнать ваше мнение о старом портвейне.
Они повернули на улицу Беверли-Грин, как вдруг увидели шедшего к ним человека.
— Не будет ли он неким Доунером — газетным репортером? Я видел его сегодня утром. Выдающийся ум, — заметил Уэч. — Я говорил с ним о новом приговоре суда в деле об ответственности агентов. Очевидно, он хорошо знает правовые уложения.
— Он хорошо знаком с такими делами, — зло заметил Энди. — Не расспрашивал ли он вас о частной жизни Мэрривена?
— Он все равно не получил бы ответа. Не забудьте, что я старый испытанный адвокат и не стану говорить с подобными субъектами о делах моих клиентов. У нас был невинный разговор о том, во сколько должно обойтись ведение хозяйства в нынешнее время.
— А как вы вдруг перешли на такой разговор? — любознательно спросил Энди.
— Он сказал мне, что Мэрривен должен был тратить большие суммы для содержания такого большого дома. До сих пор я не составил отчета о его расходах, но для себя сделал маленький набросок. Конечно, я не показывал ему счета.
— Достаточно, что они лежали у вас на столе. Он великолепно читает мысли. Не было ли среди счетов одного особенного, на крупную сумму?
— Да, на 130 фунтов. Счета не было, но была собственноручная заметка Мэрривена «Стэллинг Броз. 130 фунтов». Я сам не знаю, для чего был назначен этот расход. Вы знаете фирму Стэллинг?
Энди не стал давать объяснения по этому поводу. Фирма Стэллинг была крупнейшей ювелирной фирмой в городе. Эта запись означала расход на покупку большого бриллиантового кольца. Мэрривен купил его, так как был уверен, что Стэлла уже в его руках.
Доунер подошел совсем близко, — и Энди переменил тему.
— Я не был при осмотре трупа, — объяснил Доунер. — Такие заседания наводят на меня скуку. Ведь там не всплыло ничего нового?
— Ничего нового. Все это уже известно и сообщалось в газетах, — ответил Энди.
Адвокат быстро попрощался и ушел. Мистер Доунер, казалось, был заинтересован тем, чтобы сбить палкой побольше маргариток, но вдруг спросил:
— Не говорили ли на заседании об одном бриллиантовом кольце, купленном Мэрривеном за пять дней до смерти? Это, наверное, то кольцо, которое было найдено в траве. Ведь это замечательный факт, что Мэрривен покупает кольца, чтобы потом выбрасывать их. Можно допустить, что он подарил его женщине, которая настолько его ненавидела, что моментально выбросила, когда шла из дома покойного… ну, скажем, в одиннадцать часов вечера…
— Эта мысль мне тоже пришла в голову, — ответил Энди. — Женщина, которая прошла мимо моего окна, конечно, могла это сделать.
Наступило молчание.
— Но у конца Беверли-Хэй-Стрит стоял постовой полицейский, сказал спустя минуту Доунер, — Он стоял у одного дома, и служанка угостила его чашкой кофе, когда он болтал с ней между одиннадцатью и половиной двенадцатого. За это время никто не прошел мимо него.