— Да, папа, у меня есть квитанция.
Он сел за стол и задумался.
— У меня очень смутное представление об этом деле, оно мне кажется кошмарным сном. Но… у тебя были деньги тогда, в эту ужасную неделю?
Тогда он бывал сильно пьян и всегда приходил домой поздно.
— У меня ведь тогда была крупная сумма. Откуда она у меня?
— Не знаю.
Он нервно барабанил пальцами по столу.
— Это ужасно! В течение этой недели случилось что-то ужасное, что-то страшно неприятное. Я дрожу от страха, но не могу сказать, что случилось. Возможно, это воспоминание о моем скверном поведении. Не сделал ли я чего-нибудь ужасного?
— Нет, папа!
Его необдуманный поступок не будет иметь последствий, так как вещественные доказательства его вины уже уничтожены.
— Ты действительно ничего не можешь вспомнить? — Он резко посмотрел на нее. — Даже тогда у меня бывали моменты просветления и сожаления. Если бы я сделал что-нибудь скверное, то сам признался бы в этом. Откуда же, черт возьми, я достал эти деньги?
Она не помогала ему совершать подлог, но вся ответственность за его поступок легла на ее плечи, она чуть не погибла. И она не хотела взваливать на него бремя угрызений совести.
Под вечер Стэлла пошла поливать цветы, что росли у изгороди, отделявшей сад от улицы. Два господина прошли мимо сада, и она услышала часть разговора. Причем говорил, большей частью, один, а другой изредка отвечал:
— Когда я вас впервые увидел, мистер Уильмот, я подумал, что трудно будет изучить ваш характер. Спокойный, глубокомыслящий человек, как вы, всегда является загадкой для газетного репортера.
Мистер Доунер говорил с Уильмотом об одной теме, интересовавшей последнего. А именно, о мистере Уильмоте.
Глава 17
Мистер Маклэд заказал все утренние газеты. Сначала взял газету «Мегафон», так как узнал, что Доунер приехал в Беверли по поручению этой газеты.
Он открыл ее с неприятным предчувствием и не обманулся. В «Мегафоне» не следует искать сенсационных новостей. Эта газета политическая и стоит на известной литературной высоте. Сообщения об убийствах печатались обычно на последней странице. Но на этот раз газета сделала исключение и напечатала криминальную хронику на первой, под заглавием: «Полуночная женщина». Когда Энди прочел вторую строку, он вскочил с проклятьем на устах, «…отношение мисс Нельсон к покойному…».
Энди не мог прочесть заметки. Он был слишком взволнован. С огорчением он думал о том, что должна будет переживать Стэлла, читая эту статью. Ах, этот проклятый Доунер! Энди еще никогда не причинял неприятностей газетному работнику, но на сей раз с удовольствием убил бы его. Он взял опять газету и прочел:
«Осмотр трупа в Беверли, состоявшийся в связи с необычайным убийством, был только чистой формальностью. Как сообщает наш специальный корреспондент, на заседании не был выяснен ни один новый факт, доселе неизвестный обществу. Следствие не двинулось вперед ни на шаг, а тайна осталась нераскрытой. По какому-то невыясненному мотиву, полиция утверждает, что ей неизвестно имя женщины, которая пришла к Мэрривену в половине одиннадцатого и вышла в одиннадцать. Доктор Эндрю Маклэд, выдающийся патолог, первоклассный детектив и гроза всех преступников, показал, что видел женщину, оставившую дом Мэрривена в одиннадцать часов. Из следствия видно, что ночь была очень темна. Луна была закрыта тучами и доктор, фактически, не мог рассмотреть лица женщины. Я также установил, что в это время по улицам Беверли проходила женщина. Она оказалась прислугой мистера Шэпэрда. Она шла до конца улицы с целью бросить письмо в почтовый ящик, который находится в месте соединения главной улицы с боковой. Без сомнения, это та женщина, которую видел мистер Маклэд, но не та, что вышла из дома Мэрривена. Последняя имела спор с покойным. Кто была эта дама? Это была мисс Стэлла Нельсон, дочь известного художника Кэннэта Нельсона, живущего в Беверли-Грин.
Ни для кого не тайна, что мистер Мэрривен глубоко уважал мисс Нельсон и ценил ее. Не желая никого оскорбить, я все же должен сказать, что он испытывал к ней более чем платонические чувства. Он сделал ей брачное предложение, которое, по-видимому, не было отвергнуто, так как за три дня до убийства купил обручальное кольцо у фирмы Стэллинг в Лондоне.
На следующий день после убийства кольцо было найдено в пятидесяти метрах от садовых ворот дома Нельсона. Далее стало известно, что мисс Нельсон в последнее время находилась в тяжелом материальном положении и одолжила у мистера Мэрривена триста фунтов. Сумма эта покрыта двумя векселями. Эбрэгем Селим дал ей эти деньги, покрытые векселями. Тот самый Селим, которого считают убийцей Мэрривена.