Попросту говоря, когда я их целую, они склонны превращаться в нечто другое — чирикающее, шипящее, поющее, квакающее, рычащее, бормочущее, — но неизменно во что-то совершенно неудовлетоврительное, чем и объясняются мои горестные стоны, равно как и доносящиеся отовсюду звуки.
Так вот, однажды в штуке, похожей на кривобокую перевернутую Луну, сюда прибыл парень что надо, все при нем, да еще генетически устойчивый к колдовству этой твари Сафо. Я была с ним очень нежна. К несчастью, подобные мужчины очень редки и склонны быстро смазывать пятки. С тех уже несколько столетий я весьма озабочена.
Душераздирающий пример тому — последний экипаж. Ни один из чисто выбритых и широкоплечих питомцев Космической Академии не выдержал даже легкого чмоканья в щечку, и все тут же с завываниями умчался на своих черытех, поджав хвосты. Превратить их обратно? Конечно, могу — да только зачем? Что толку целовать этих человекоживотных, раз после следующего поцелуя они снова превратятся в животных? Так что я предоставила им прыгать по деревьям и проверять на практике теорию Дарвина, а сама изображаю соблазнительную приманку и сижу вздыхаю о настоящем мужчине.
(Час назад я поцеловала навигатора — вон он, видите, чистит банан ногой…)
— Простите, мисс!
Тьфу, напугал!
— Я капитан Дентон и разыскиваю свой экипаж, — улыбается он. — Надеюсь, вы понимаете по-английски?
— Чего там надеяться, папаша, — говорю я. — Еще как кумекаю.
— Простите?
— Да понимаю я тебя, Гермес работы Праксителя с короткой стрижкой.
— Вы здесь живете?
— Живу, и неплохо. — Я придвигаюсь к нему поближе и дышу ему в лицо.
— Не видели ли вы поблизости моих людей? Когда мы обнаружили, что атмосфера пригодна для дыхания, я разрешил им покинуть корабль — немного отдохнуть. Это было три дня назад…
— О, они здесь, неподалеку. — Я поиграла золотыми медальками на его кителе. — За что вы получили такие красивые медали?
— А, эта называется «Звезда доблести», это — «Венерианский крест», это — «Лунный полумесяц», а вот это — медаль «За образцовое поведение», — перечислил он.
— Так, так, — я коснулась последней медали. — И вы всегда ведете себя образцово?
— Стараюсь, мисс.
Я обвила его шею руками.
— Я так счастлива увидеть землянина после стольких лет!
— Мисс, мне действительно…
Я от души и крепко поцеловала его в губы. К чему биться о стену и мучить себя. Проверить можно прямо сейчас, какая разница?
И ничего не произошло! Ни клочка меха! Ни рогов, ни хвоста! Но и ничего прочего, если уж говорить прямо…
Он снял с шеи мои руки, нежно, но крепко ухватившись за запястья. Он был такой… такой властный! Словно один из аргонавтов или мирмидонских воинов…
— Я ценю вашу радость от встречи с другим человеком, тем более что, по вашим словам, вы очень давно пробыли на этой планетке в одиночестве. Заверяю вас, что охотно перевезу вас на цивилизованную планету, как только отыщу свой экипаж.
— Фу! — сказала я. — Не нужны мне ваши цивилизованнные планеты. Я и здесь счастлива. Но вы имеете таланты, о которых и не подозреваете, — большой потенциал! Слушайте, давайте сыграем вместе в разболтанный клавесин!
— «Служба прежде всего», мисс, — таков девиз Корпуса. Прежде чем музицировать, мне надо отыскать свою команду.
Знаете, я ничего не соображаю в геометрии, но всегда узнаю квадрат, если его увижу. Как ни крути, а все же наука — единственный путь, по которому человечеству необходимо следовать…
— Зайдите в мою хибарку, — пригласила я и свистнула, вызывая дворец, который тут же примчался и начал обосновываться по ту сторону холма, где его не было видно. — Я дам вам выпить чего нибудь освежающего и помогу в ваших поисках.
— Вы очень добры, — ответил он. — Я приму ваше приглашение. Это далеко?
— Мы уже почти на месте, капитан. — Я взяла его за руку.
Потом я накормила его жареным поросенком, видавшим более счастливые дни, и напичкала его вино всеми любовными зельями, что у меня отыскались. Я сидела и ждала, распушив все перышки.
И… ничего.
— Разве вы не чувствуете себя немного… неудобно? — спросила я наконец, поднимая температуру во дворце на десять градусов. — Может, вам хочется снять китель?
— Да, неплохо бы. Здесь немного жарковато.
— Снимайте все, что захочется, — предложила я, вызывая свистком плавательный бассейн. — Искупаться не желаете?
— Что-то я этого бассейна раньше не замечал. Должно быть, вино нагнало на меня сонливость.