— Хотел посмотреть, что там творится. Я слышал такие истории…
— И на что это похоже?
— На кучу хлама. Сожженные города, огромные воронки, обезумевшие звери, люди…
— Люди? Там есть люди?
— Если можно их так назвать. Все чокнутые. Бродят в каких-то лохмотьях или шкурах, а то и голышом. Швыряли в меня камни, пока я не пристрелил парочку. Только тогда оставили меня в покое.
— Давно это было?
— Лет шесть-семь назад. Я совсем юнцом был.
— И никому не рассказывал?
— Рассказывал. Двум дружкам. Больше меня никто не спрашивал. Мы собирались отправиться туда за девочками, но ребята струхнули.
— А что бы вы с ними сделали?
Таннер пожал плечами.
— Не знаю. Продали бы, наверно.
— Вы там действительно… ну, продавали людей?
Таннер снова пожал плечами.
— Бывало, — бросил он. — До Рейда.
— Как ты ухитрился остаться в живых? Говорят, тогда никто не ушел.
— Я сидел. За бандитизм.
— А чем занимался, когда тебя выпустили?
— Позволил себя перевоспитывать. Мне дали работу — развозить почту.
— А, я слыхал. Правда, только сейчас догадался, что речь шла о тебе. Вроде сначала все складывалось хорошо — ты даже шел на повышение. А потом избил начальника и потерял работу. Как это получилось?
— Он вечно поддевал меня по поводу прошлого, вспоминал мою старую банду с Побережья… Ну и в один прекрасный день я велел ему заткнуться. Он расхохотался, и я жахнул его цепью. Выбил у ублюдка передние зубы.
— Дела…
— Я был у него лучшим водителем. Никто больше не соглашался ходить в Альбукерке, даже сегодня не соглашаются. Разве уж совсем припрет с деньгами.
— Ну, а пока ты ездил, нравилось?
— Да, я люблю водить.
— Тебе, наверное, следовало попросить перевода, когда он стал приставать.
— Знаю. Сейчас бы я, пожалуй, так и сделал. А тогда я был совсем бешеный.
— Если мы дойдем до Бостона и вернемся назад, тебе наверняка удастся получить это место. Ты бы согласился?
— Во-первых, — сказал Таннер, — я не думаю, что мы дойдем. А во-вторых, если нам все-таки повезет, и если там еще есть люди, я вряд ли вернусь обратно.
Грег кивнул.
— Разумно. Ты будешь героем. И никому не известно твое прошлое. Ты сможешь неплохо устроиться.
— К черту героев… — процедил Таннер.
— А я вот вернусь. У меня старуха-мать и орава братьев да сестер, о которых надо заботиться. И девушка.
Небо постепенно бледнело, и Таннер увеличил яркость экранов.
— Расскажи мне про свою мать.
— Она у нас хорошая. Вырастила семерых. А сейчас у нее тяжелый артрит… Днем она работала, но всегда готовила нам еду, а иногда приносила что-нибудь сладкое. Шила одежду, играла с нами, бывало, вспомнит о довоенных временах…
— А твой старик? — после короткого молчания спросил Таннер.
— Он сильно пил, часто сидел без работы. Но никогда не дрался. Погиб, когда мне и двенадцати не было.
— И теперь обо всех заботишься ты?
— Да. Я старший.
— Чем ты занимался?
— Работал на твоем месте. Возил почту в Альбукерке.
— Не шутишь?
— Нет.
— Будь я проклят!.. Горман все еще инспектор?
— Ушел на пенсию в прошлом году, по инвалидности.
— Черт побери, забавно! Послушай, ты там, в Альбукерке, никогда не бывал в баре «У Педро»?
— Бывал.
— У них играла на пианино такая маленькая блондиночка, Маргарет…
— Сейчас ее нет.
— А…
— Теперь вместо нее какой-то парень. Жирный, со здоровенным кольцом на левой руке.
— Как твоя голова? — немного погодя спросил Таннер.
— Вроде бы нормально.
— Сможешь вести?
— Конечно.
— Тогда садись за руль. — Таннер ударил по клаксону и остановил машину. — Иди по компасу миль сто, а потом меня разбудишь. Ясно?
— Хорошо. На что обращать внимание?
— На змей. Наверняка попадется парочка. Ни в коем случае не наезжай на них.
— Понял.
Они поменялись местами. Таннер откинулся на спинку, зажег сигарету и заснул, не выкурив и половины.
7
Когда Грег разбудил его, стояла ночь. Таннер прокашлялся, отпил глоток ледяной воды и пролез в туалет. Выйдя, он занял место водителя, взглянул на счетчик пути и определился по компасу.
— К утру доберемся до Солт-Лейк-Сити, если повезет. Все нормально?
— Никаких осложнений. Видел парочку змей и держался от них подальше.
Таннер ухмыльнулся и тронул машину.