Выбрать главу

Прошел год, еще один, но я все еще надеялся получить весточку. И она пришла. Пришла с горькими известиями о том, что Ольга разводится с мужем, что ее малышка Катерина серьезно болеет и нужна операция. Я не мог реально чем-то помочь, лишь добрым словом по телефону, и очень переживал. Но все перемололось. Операция прошла успешно. Она обустроилась, получила в Германии второе образование, нашла работу. Наше общение по телефону стало немного более частым, но все же еще формальным. Однажды раздался тревожный звонок. Умер ее отец!

Сергей Иванович, вы - моя единственная надежда.

Хоронить некому, он совсем одинокий. Пока прилечу, пройдет два дня.

Оленька, держись! Не надо слов! Все сделаю, даже не волнуйся!

Главное, что ты должна помнить, - твои самые близкие люди будут рядом.

Я поспешил в морг. Патологоанатом Анна показала мне весь распухший отекший труп, в котором я с трудом узнал отца Оли, которого уже видел на фотографиях и однажды издали на улице, когда подвозил ее к нему домой. Все лицо было покрыто сплошной синей гематомой, изо рта и носа стекла кровь. Но, на меня это не произвело особого впечатления. Не в первый раз так близко я столкнулся со смертью и с реалиями морга. Лишь промелькнули на мгновение в голове, словно в калейдоскопе фотографий, эпизоды прошлого: падающий на пол с простреленной насквозь головой Эдик и стремительные красные потоки, заливающие его тело и комнату; мертвый, обезображенный Валера, которого мы с водителем из последних сил на одеяле несем к автомашине; схваченное смертью лицо жены брата; умиротворенное и безмолвное лицо родной бабушки, словно свысока смотрящее на собравшихся у ее гроба. Она всегда иронично посмеивалась над жизнью, и даже в тот, последний миг! Да, смерть многолика и повседневна. Она преследует все живое, словно его тень. И страшно в ней только одно - с каждым из умерших из моей жизни уходит, что-то неповторимое, а занять это место уже никогда, и никому не дано.

- Вот видите, какой? - сказала Анна.

- Очень прошу, сделайте какую-нибудь косметику.

Мы договорились о цене и времени. Она и впрямь сделала почти невозможное...

Заказ катафалка, гроба, венков, вещи на умершего, подготовка панихиды.

Суета предпохоронного дня измаяла до предела. Но все было готово.

Вечером прилетела Ольга, такая же измотанная, как я сам, но все такая же очаровательная, какой и была раньше.

-Я знаю, Оля, что здесь для тебя нет трагедии. Что он, все же, почти

чужой человек, но драматизм в ситуации присутствует, и от этого никуда

не деться. Ты родилась и благодаря ему. Держись. Все приготовили.

Завтра, с утра, я в морг. Привезу гроб к дому, и там все простятся...

Когда я забирал тело в морге, Анна внимательно посмотрела на меня

и почему-то сказала:

- Вы делали это не для родственника. Для женщины.

Я ответил:

- Вы мудрый человек, Анна!

Нет необходимости о подробностях ритуала. Лишь одно было важно мне - чтобы Ольга поняла, почему я откликнулся на ее просьбу.

Я сам помогал переложить его в гроб и собственными руками накрыл лицо перед тем, как крышка навсегда скрыла тело, а резкий стук молотков заглушил прощальные слезы. Я чувствовал, что это должен сделать только я. И в то печальное мгновение, как ни парадоксально, я испытал чувство, чем-то похожее на счастье. Я разделил боль ее сердца, и значит часть ее жизни.

Уже брошены последние горсти земли и установлен крест. Прощавшиеся медленно идут к автобусу. В этот миг Оля, стойко державшаяся все время, все же потеряла над собой контроль, горько заплакала и стала обессилено оседать над могилой.

Нет, все-таки не может человек не почувствовать зов собственной крови!..

Я подхватил ее и прижал к себе.

Прошел еще один день после похоронной неразберихи. Улеглись страсти. Ей было пора лететь в Германию.

Когда мы ехали в аэропорт, она попросила на минуту остановить машину, посмотрела на меня и, ни слова не говоря, достала из сумочки ключи от ее дома. На них был одет такой же металлический брелок, как и на моих, но

с буквой "С".

Мы прижались друг к другу и в ее глазах заблестели маленькие капельки слезинок.

Самолет вновь растворился в голубом небе, не оставив даже светлой полоски.

Как же близки в памяти эти дни, словно все происходило вчера, но и они уже только воспоминания...

Глава 7. Точка росы

Здесь я отступлю от хронологии событий, ведь пожалуй только пуля не отклоняется от траектории, до тех пор, пока не встретит на пути препятствие, да и как учил меня майор Булавкин: "Даже пулю ветром сносит - от прицела два отбросить!".

Выйдя из метро и осмотревшись, я решил идти вдоль Солянки в сторону Яузы...

В Москве действительно есть, чем заняться. Например, поиском Малого Ивановского переулка.

Подходя к группе младших офицеров, на куртках которых красовались герб столицы и надпись "Московская милиция", я догадывался о том, какой примерно получу ответ: "Мы не местные". И всего-то на всего, хотел узнать, где здесь расположился университет МВД России. Ведь, наверно, битых полчаса кружу вокруг всего двух злополучных кварталов, точно зная, что он где-то здесь, так как заблаговременно спросил у охранника расположенного рядом банка, как пройти, но только случайные прохожие периодически интересуются у меня самого, где тот или иной переулок. Ветер и снег уже достаточно поднадоели, и я укрываюсь в пункте обмена валюты. Извлекаю из сумки сотовый телефон.

Профессор тоже не может понять, что это за заведение "Формоза", у входа в которое я нахожусь. Но слышу в трубку, как кто-то на кафедре говорит, что это за углом, и тогда он просит меня подождать на месте.

Ему тоже потребовалась провожатая - высокая, стройная ассистент кафедры.

Оказывается, правда, почти за углом. Надо было не к Яузе идти, а на Покровские Ворота. Смеюсь:

- Хитрость состоит в том, что как бывший оперативник, я подкрадывался максимально незаметно. Дворами.

Здание университета - бывший монастырь, потом еще какое-то богоугодное заведение. Вдоль всего первого этажа экспозиция музея, рассказывающая о том, что здесь было раньше. Коридором прошли два генерала.

Чувствую, что молодой профессор, в весьма скромном офицерском звании майора, начнет пояснять о генералах. И опять до смешного.

- Здесь таких генералов на каждом этаже по двое. Дали возможность людям достойно закончить карьеру.

Молчу, но мне это напоминает поездки в союзное министерство, в восьмидесятых,

тогда в столовой, в общей очереди с генералами, наравне стоял и я - старший лейтенант, простой оперуполномоченный УБХСС УВД Краснодарского края.

Если уж тогда их здесь хватало, то теперь... Что мне объяснять?

Хотя, я же "провинциал". А, давно ли вы, господин профессор, стали столичным жителем? Год - два, или чуть более?

Помолчав, комментирую:

- В принципе, Москва - это то же самое, что и у нас, только умноженное на десять.