– Вы давно в Шотландии? Я позабыл ваше имя…
– Кейтлин. По-моему, я вам не представлялась. Мы – мой отец, два брата и я – уехали из Белфаста почти два года назад.
– А ваша матушка?
Неужели такое возможно? Я собираюсь рассказать историю своей жизни этому незнакомцу! Странно, но мне этого хотелось. С тех пор как я попала в поместье Даннингов, никто, кроме леди Кэтрин, не интересовался моей жизнью.
– Она умерла, произведя на свет мою сестренку Мирну. Но девочка умерла через два дня, упокой Господи их души! – сказала я, глядя на небо. – Мне тогда было всего семь. Вырастила меня моя тетя Нелли, старшая папина сестра. Бедная тетушка Нелли! – вздохнула я. – Ей со мной пришлось нелегко. Я не отставала ни на шаг от брата Патрика, ввязывалась с ним во все проказы и приходила домой в грязном, изорванном платье. Она грозила, что станет одевать меня мальчиком. Я была бы счастлива, осуществи она свою угрозу, но никогда ей в этом не признавалась. Не так уж легко лазать по деревьям и карабкаться на стены в платье! Я завидовала моим братьям, завидовала, что они – мальчики.
– Девушка из вас вышла славная… А где ваши братья теперь?
– В Эдинбурге, с отцом. Мой отец – ювелир. Дома, в Белфасте, у него была своя мастерская. Он очень одаренный мастер. Дело его процветало, клиенты хорошо платили за работу. Но отец был католик, и, когда начались гонения, поток клиентов стал иссякать. Ему пришлось закрыть магазин, потому что он уже не мог платить арендную плату. Иногда ему удавалось получить заказ, но денег на семью все равно не хватало. И я на него за это не сержусь. Он отказался переходить в англиканство, моя мать перед смертью заставила его поклясться, что он этого не сделает. Она бы предпочла гореть в аду, чем видеть, как он предает веру отцов. Поэтому нам пришлось перебраться в Шотландию. Здесь быть католиком – не преступление. По крайней мере мне так кажется.
– Пока еще нет, – тихо произнес Колин. – Но как вы оказались в поместье Даннингов?
– Отец отвез меня туда через несколько недель после нашего приезда в Эдинбург, – мрачно ответила я. – Он нашел работу в маленькой ювелирной мастерской мистера Кармайкла. Хозяин платит ему сущие гроши. Отец снимает каморку в квартале Когейт. Лорд Даннинг, один из постоянных клиентов Кармайкла, как раз разыскивал компаньонку для своей больной супруги, которая бы умела читать. Отец предложил на это место меня. Он сказал, что там мне будет удобнее и сытнее и что я смогу научиться хорошим манерам. И, конечно, что ко мне будут хорошо относиться, – закончила я не без сарказма.
– И в этом своем последнем предположении он ошибся, как я понял, – подал голос Лиам.
Я вздрогнула. Оказывается, он не упустил ни слова из моего рассказа. Печально посмотрев на меня, он продолжал:
– И ваш отец не интересуется, как вам живется? Да ни один отец, которому дорога́ его дочь, не оставил бы ее в таком месте! В Эдинбурге все знают, что представляет собой лорд Даннинг. Неужели ваш батюшка верит, что все украшения, которые лорд заказывает, предназначены единственно для его супруги? Как бы не так!
– Во что верит мой отец, а во что – нет, не вашего ума дело, хочу заметить. Он желал мне добра…
Я опустила глаза и почувствовала, как лицо заливает краска стыда. Вот уже целый год я не получала от отца известий. И это было моим большим горем. В дни отчаяния я говорила себе, что он просто скинул с плеч бремя, которым обещало стать воспитание семнадцатилетней девушки. Потом я пыталась убедить себя, что у него не было выбора, ведь он лишился супруги. Тетушка Нелли осталась в Ирландии. Она так и не решилась покинуть родину, священную для нее землю, населенную феями, шаловливыми крошками-домовыми и племенем богини Дану. В глубине души я очень сердилась на отца. Честно говоря, я чувствовала себя покинутой, преданной родным человеком. Однако Лиаму знать это было необязательно.
– То, что я увидел сегодня вечером, мисс Кейтлин, случилось впервые? Я говорю о пощечине.
Я промолчала.
– Выходит, если я правильно понял, вы убили этого человека за то, что он в первый раз вас ударил?
– Я не обязана исповедоваться перед кем бы то ни было. В особенности перед вами!
Колин вздрогнул так, словно его ужалила оса.
– Вы убили лорда Даннинга? – воскликнул он.
Я натянула поводья, принуждая Бонни остановиться, и повернулась так, чтобы видеть его лицо.
– Да, я его убила! – вскричала я. – Видите эту кровь? Вы уже ее видели, такое трудно не заметить! Кровь этой грязной свиньи! Ну, что скажете? Не думаю, что вас это должно шокировать. Для вас, хайлендеров, зарезать человека – приятное развлечение, не больше!
Братья переглянулись и пожали плечами. Остальные тоже остановились и смотрели на меня с изумлением. Я стиснула зубы, чтобы не заплакать, и собралась повернуть коня. В конце концов, они справятся и без меня. Я же достигла предела нервного напряжения. Я остро нуждалась в хорошей еде и теплой постели. Мне не хотелось ни перед кем оправдываться, а еще меньше – рассказывать эту отвратительную историю с убийством незнакомым людям. Мне так хотелось забыть о ней…