За моей спиной послышался шорох, и я обернулась, неловким движением разорвав паутинку. На фоне звездного неба появился силуэт мужчины. Он молча присел передо мной на корточки. Я ждала. Его шевелюра отливала серебром, и я поняла, что это Колин. У Лиама волосы были рыжеватые.
– Вы что, решили просидеть здесь всю ночь? Замерзнуть не боитесь?
– А вас это заботит? – спросила я не без иронии.
Он не ответил. Встал и тут же снова наклонился, чтобы опуститься на колени.
– А если бы я сказал, что заботит, что бы вы на это ответили?
На этот раз я не нашлась что сказать.
– Мне есть дело до всего, что происходит с вами, – продолжал он. – Кейтлин, хочу, чтобы вы знали… в общем, я хотел извиниться. И сказать вам спасибо.
Я насмешливо улыбнулась.
– Я повел себя так, потому что испугался, – продолжал он тихим голосом.
– Неужели? И что же вас так напугало?
– Я испугался за вас.
Он придвинулся так близко, что еще немного – и наши тела соприкоснулись бы.
– Меня так просто не напугаешь. Я ведь выросла не в оранжерее!
– Но ваш поступок… Это было неожиданно. Скажите, зачем вы это сделали?
– Не думайте, что я решила вам помочь! В итоге выиграли все, но думала я только о себе. Сначала о себе, а уж потом – о вас.
Я выдержала паузу. Последние слова я произнесла с нажимом, чтобы он понял: от них я ожидаю только одного – чтобы они исполнили свое обещание. Я свою часть сделки выполнила. Я слышала его дыхание, настолько мы были близко друг к другу.
– Вы получили назад ваш драгоценный груз, а у меня еще есть шанс избежать виселицы.
– Прикинуться чахоточной – это вы с ходу придумали или?..
Я невольно усмехнулась.
– Мы с братом использовали эту уловку в детстве, когда воровали на рынке еду с прилавков. Если торговцу удавалось кого-то из нас сцапать, то он потом сам отдавал нам украденное, потому что думал, что на нем теперь зараза. Ведь все знают, что чахотка легко переходит от человека к человеку. Стоит ли рисковать из-за яблока или кочана капусты?
– Моя мать умерла от этой болезни, Кейтлин. Теперь вы понимаете, какие у нас были мысли, когда вы начали харкать кровью! Был момент, когда я вправду поверил, что…
– Я не знала… Простите!
– Как ваша рука?
Я посмотрела на белое пятно платка на руке и сжала кулак.
– Заживет. Порез неглубокий. И я предусмотрительно раскроила себе левую руку, потому что я правша.
Он взял мою руку, раскрыл ладошку и нежно провел пальцем по повязке.
– Вы замерзли, у вас рука ледяная!
– Я…
Он притянул меня к себе и обнял.
– Колин!
– Tuch…
Он бережно уложил мою голову себе на плечо, прижался щетинистой щекой к моему лбу. Его тепло окутало меня, словно мягкий и толстый шерстяной плед. Я не смогла удержаться от соблазна прильнуть к нему всем телом, насладиться этим теплом, которого мне так не хватало. От волнения у меня замерло сердце. К горлу подкатил комок. Я прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Глаза мои наполнились слезами. Они все прибывали, и я ничего не могла с этим поделать. Да и хотела ли? Слезы катились по щекам и капали ему на рубашку, от которой терпко пахло дымом и еще чем-то мускусным, мужским. Вместе со слезами из меня выливалась печаль, которая копилась в душе с того самого дня, как у меня похитили самое ценное мое сокровище – мою невинность. Мне вдруг захотелось выговориться, выпустить наружу этот поток, в котором утонуло мое детство. Колин вернул мне ощущение, которого мне так часто не хватало, которого я жаждала, когда просыпалась после кошмарного сна, и которого никогда не находила. Ощущение, испытываемое мною, когда меня обнимал отец…
Колин крепко прижал меня к себе. Его отросшая щетина ласкала мое лицо – она была мягкой и едва уловимо пахла виски. Словно котенок, ищущий ласки, я потерлась о его щеку.
– Кейтлин, вам правда нужно уезжать?
– Здесь меня ждет виселица. Так что у меня нет выбора.
– Может, поедете со мной, в нашу долину? Я сумею вас защитить.
Его тихий голос задел тайную струну в моей душе. Он предлагал мне защиту, свое покровительство и, конечно, многое другое. Сердце мое затрепетало – предложение было заманчивым…
– Так или иначе, но это не продлилось бы долго, Колин. Вы и сами все понимаете… Слухи расходятся быстро… Когда-нибудь за мной все равно приехали бы солдаты. А я не хочу прятаться до конца моих дней.