Дымок поднимался от костра, разложенного на берегу речонки под навесом мшистой скалы. Около костра за куст бузины были привязаны две лошади, а около них, на походном стуле, укрепив зеркальце в трещине громадного валуна, сидел человек с квадратным подбородком и брился. Он кинул на подходившего короткий спокойный взгляд, намылил щеку и тогда спросил:
— Вы ищете свою лошадь?
— Н — нет… то есть, да!.. — отвечал Востров, вдруг вспоминая, что ведь лошадь-то у него, действительно, была.
— Тэ-тэ… — сказал человек с квадратным подбородком, не отрываясь от зеркальца. — Как можно так отвечать?.. Ищете вы или не ищете?..
— Ну да, ищу…
— Вот она, привязана…
— Да, я уже заметил… благодарю вас…
Не дожидаясь приглашений, Митька опустился возле костра, на котором варилось в котелке что-то очень вкусное и приятно щекочущее обонятельные нервы.
— Что это у вас варится, гражданин? — спросил он, вспоминая, что не ел со вчерашней ночи.
— Суп, — отвечал квадратный подбородок, продолжая энергично скоблиться бритвой. — Суп из черепах…
— Речных, да?..
— Нет, на горе ловил…
— О, это, должно быть, очень вкусно…
— Я поделюсь с вами.
— Благодарю вас. Не смею отказаться… Знаете что? — вдруг перешел Востров к событию, взволновавшему его. — Иду это я по ущелью… Два пласта. Один, несомненно, эо-ценовый, другой — из мезозойской эры, приблизительно мелового периода… И представьте себе: первый пласт лежит под вторым (?)..
— Да-а-а… — изумился человек с квадратным подбородком, переворачиваясь на стуле с намыленной физиономией.
— Не может быть…
— Представьте себе, что так… — уныло, но твердо возразил Митька. — Пойдемте, я вам покажу…
Но квадратный подбородок не выразил немедленного желания идти с Митькой и снова повернулся к зеркальцу.
— Вы уверены в этом? — тем не менее, спросил он с прежним интересом.
И Митька, задыхаясь от оскорбления, нанесенного ему черепом анаплотерия, торопливо, расплескивая голосом море горечи, поведал неожиданному собеседнику все свои соображения по поводу древности пластов.
— Это крайне интересно, — отозвался квадратный подбородок, проходясь в последний раз по гладко выбритым щекам. — Это крайне интересно… Пожалуйста, помешайте суп… А кто вы такой? Чем вы здесь занимаетесь?..
— Я Востров, Дмитрий Ипполитович… Геолог я, а вы?..
Человек на стуле резко обернулся и окинул острыми глазами изобретателя детрюита, пока тот мешал ложкой в котелке.
— А я — Ипостасин, Андрей Васильевич… — сказал он, продолжая колоть взглядом.
— Да что вы?.. — недоверчиво воскликнул Востров и даже приподнялся с земли.
— Вы слышали эту фамилию?.. — подчеркивая последние два слова, спросил назвавшийся Андреем Ипостасиным.
— Да как же, в одной квартире жили… не с Андреем, а с Василием… — поправился Востров.
Теперь изумился «Андрей Ипостасин».
— Тэ-тэ-тэ… Василий?.. Ведь это мой брат… В Москве жил на Никитской… Очень приятно, очень приятно с вами познакомиться…
— Н-но… — протянул Митька, с некоторой нерешительностью пожимая протянутую к нему руку, — …мне Василий ни разу не говорил, что имеет брата…
— Это семейная история… — нахмурился «Андрей Ипос-тасин». — Семейная драматическая история… Мы были принуждены жить врозь и — до некоторых пор — забыть друг о друге… Я жил с малых лет в Америке, он — в Москве…
Востров, безусловно, не поверил этому объяснению: слишком хорошо он знал дьяконовскую родню, но, сделав простоватый вид, спросил невинно:
— Где же теперь находится ваш брат?..
— О, теперь он важная шишка… — горделиво произнес «Андрей Ипостасин», продолжая упорно-пристально разглядывать нового знакомого. — Он, видите ли, сделал важное изобретение… Открыл новый элемент радиоактивного ряда и теперь переехал в Америку, так как Российское правительство не захотело купить у него изобретения…
— Это неправда!.. — брякнул Востров, по своему обыкновению наливаясь кровью. — Неправда!.. — повторил он и внезапно осекся, сообразив, что чуть было не перескочил за пределы своего инкогнито.
— Что такое? Что такое — неправда? — холодно прищурившись, спросил квадратный подбородок, и глаза его зажглись не то гневом, не то радостью.
Митька сразу превратился в добродушнейшего простака, а нутром насторожился, как перед боем.
— Извините, — сказал он с мелким, глуповатым смешком, — я совершенно забыл, что вы его брат… Но здесь какое-то недоразумение. Я Василия знаю так же хорошо, как самого себя. Он никогда не занимался химией, ведь он простой дьякон. Ваш брат тоже дьякон?..