В сентябре 1941 г. сформировали маршевый батальон, а меня назначили его командиром. Я выехал на фронт, навсегда оставив г. Бийск и любимую жену.
В Москву прибыли ночью. Столица не была похожа на себя: все затемнено, нигде ни звука, даже разговаривали вполголоса. Без остановки проехали Калинин. Уже была слышна артиллерийская канонада.
От г. Крестцы мы отбыли к Новгороду на автомашинах, в пути дважды подверглись налетам немецкой авиации.
Высадились в лесу, в 3 км от Волхова. Нас встретили офицеры и объяснили, что мы теперь воины 305-й сд. Эта дивизия вела бои в Новгороде, а затем отошла за Волхов.
Батальон мой расформировали, им пополнились подразделения дивизии.
Меня в своей землянке принял лично комдив Д. И. Барабанщиков и направил в 1002-й сп заместителем комбата, а вскоре я сам стал комбатом.
Так мы оказались на переднем крае обороны Новгородской группы. Батальон занял оборону против с. Хутынь. В селе была большая кирпичная церковь, она служила немцам хорошим НП. На новом месте мы соорудили оборонительную систему, укрепив позиции и ожидая сюрпризов со стороны противника.
Быстро углубились в землю, соединив ходами сообщения свои дзоты. Между нами и противником оставалась нейтральная полоса — Малый Волховец.
В землянках велась разъяснительная работа: побывавшие в боях политработники объясняли, что немцы ходят в атаку цепями в полный рост, как на тактических занятиях. Мои сибиряки удивлялись этому и ждали встречи с обнаглевшими завоевателями. «Ничего, — говорили они. — Мы их заставим ползать и зарываться в землю!»
Наша задача была в том, чтобы в первое время сдерживать противника и копить силы для будущих сражений.
Немцы имели превосходство в огневой мощи и технике. Мы противостояли им крепким духом и стремлением к победе.
Враги постоянно совершали артиллерийские и минометные налеты по площадям нашей обороны, они открывали огонь даже по незначительным целям, например, по людям, работающим в поле.
Мы все время жили в ожидании нападений со стороны противника, и ждать долго не пришлось. Немцы решили нас атаковать.
Однажды, как по расписанию, в 8 утра немцы провели сильную артподготовку наших позиций, затем на разных понтонах и лодках начали переправляться через Волховец, надеясь преодолеть 30 м за минуту, да наши бойцы тоже не дремали. Почти в упор был открыт ружейно-пулеметный огонь, лодки немцев начали тонуть, многие в панике пытались вернуться на свой берег, но уйти удалось немногим. Наши воины, разгоряченные боем, выскакивали из окопов и стреляли врагов, как охотники зайцев. Такого отпора немцы не ожидали и больше в атаку не ходили.
Пополнение к нам приходило в основном из сибиряков и уральцев, людей закаленных и смелых. Это были надежные воины, показавшие в первом же бою свою боевую выучку. Они знали, что большая победа складывается из малых побед.
Между тем приближалась осень. Начались дожди, слякоть. Ходы сообщения, вырытые в рост человека, в низинах заполнились водой: из окопов воду вычерпывали котелками. По долгу службы мне приходилось бывать во всех землянках и окопах батальона. Однажды, не дожидаясь полной темноты, я с группой бойцов отправился в обход наших позиций. Идти было трудно. Грязь стягивала сапоги. Нас заметили немцы и начали обстреливать из артиллерии. Один из нас пятерых был убит, оставшиеся кое-как пробирались по затопленному ходу сообщения, где вплавь, где — в непролазной грязи 150 м и ввалились в землянку командира роты. Этот случай еще раз доказал, что немцы держали под прицелом каждую точку нашей обороны.
Где-то в ноябре батальон был снят с передовой. Ускоренным маршем мы прошли 19 км. Однако, прибыв на место, никого не обнаружили, хотя признаки пребывания какого-то подразделения были, и вообще все выглядело так, как будто место было спешно покинуто. Но вся территория просматривалась хорошо: мы ожидали вторжения немцев, а потом сами решили пойти на сближение. Прошли два населенных пункта, полоску леса и наткнулись на противника. Завязался бой, но нас никто не поддержал, и пришлось окопаться, заняв оборону. С наступлением вечера отошли назад метров на 300 и заняли оборону в с. Тигода. К полудню первого дня прибыл весь наш полк, но боев не предпринимал.
Утром следующего дня поступил приказ: «Отвести батальон, оставить Тигоду и Никитино». Мы с болью оставили эти поселки, потом за них пришлось отдать многие человеческие жизни.
Заняли оборону за Никитино, слева оказался п. Муравьи, справа — лес. Положение создавалось серьезное.