Такие оперативные группы вскоре были созданы во всех армиях Волховского фронта. Они сыграли положительную роль в управлении войсками, однако не смогли заменить столь необходимой боевой техники. Именно слабое техническое оснащение фронта явилось одной из причин неудачи первой попытки наступления. В 52–й армии, например, в нарушение довоенных норм ни одна стрелковая дивизия, кроме 305–й, не имела своего танкового батальона. Правда, германские нормативы вообще не предусматривали оснащения пехотных дивизий танками, но в то время враг имел лучшие возможности привлекать на помощь своей пехоте специальные танковые части. Нашим наступавшим войскам мог помочь только подавляющий перевес в живой силе, но такого перевеса не было. Кроме того, к 10 января войска 2–й ударной армии сосредоточиться не успели, а свежие части 59–й армии понесли потери. В еще большей степени потери сказались на боевых возможностях 4–й и 52–й армий, которые непрерывно сражались с лета 1941 г. В 52–й армии на 10 января 1942 г. имелось всего–навсего 14000 штыков и 900 сабель. То есть вся 52–я армия по количеству живой силы фактически равнялась одной стрелковой дивизии полного состава и неполному кавалерийскому полку. Из технических средств в армии имелось 110 орудий всех калибров плюс 25 противотанковых пушек, а кроме того 160 минометов, дивизион PC («Раисы» или «Катюши») М–8 и 50 противотанковых ружей. Все это распределялось по пяти стрелковым дивизиям (267–й, 259–й, 305–й, 46–й, 225–й) и 25–й кавалерийской дивизии. Причем, войска армии развернулись для наступления в три эшелона. В первом эшелоне на рубеже Русса–Муравьи находились 267–я и 305–я дивизии, во втором эшелоне — 259–я и 46–я дивизии, в третьем — 25–я кавалерийская дивизия. 225–я стрелковая дивизия занимала оборону на рубеже деревня Муравьи — озеро Ильмень, имея основную группировку в Муравьях. Таким образом, все перечисленные технические средства (весьма ограниченные) не были к тому же собраны воедино, а рассредотачивались по трем эшелонам на фронте почти в 30 км40. В таких условиях рассчитывать на успех было очень трудно, но люди не теряли бодрости. Они по–прежнему связывали свои надежды с двумя армиями из резерва Ставки — 59–й и 2–й ударной. Иллюзии фронтовиков вполне объяснимы. Но на что надеялись Сталин и высшее командование РККА? На возможность победить большой кровью? Или на искусство полководцев? Последнему обстоятельству Сталин, видимо придавал особое значение. На что еще оставалось рассчитывать? Ведь по всем статьям у Волховского фронта отсутствовал решающий перевес над противником. Возможно, потому–то и прислал Сталин Мерецкову директиву № 03, чтобы в приказной форме заставить командование фронта использовать в боевой практике азы полководческого искусства. По той же причине он сделал из неудачного наступления соответствующие оргвыводы: Ставка убедилась в профессиональной непригодности командарма Соколова и 10 января его отозвали в Москву. 2–ю ударную армию принял генерал–лейтенант Н. К. Клыков, которого на прежнем посту командующего 52–й армией сменил генерал–лейтенант В. Ф. Яковлев из 4–й армии.
Одновременно с Волховским фронтом в соответствии с планом разгрома врага под Ленинградом войска Северо–Западного фронта начали 7 января операцию по окружению и разгрому главных сил 16–й немецкой армии в районе Демянска и Старой Руссы. Наступление развивалось трудно, но в целом успешно.
Ленинградский фронт не имел сил для большого удара. Его 54–я армия ждала сигнала к наступлению вне блокадного кольца в районе Погостья, чтобы двинуться навстречу волховцам.
Волховский фронт готовился к решительному удару. Самая северная армия фронта — 4–я — занимала рубеж Кириши, Лезно с главной группировкой на левом фланге. Ее измотанные боями части имели большой некомплект личного состава и слабое вооружение. Лишь две дивизии были укомплектованы полностью. Южнее 4–й, на рубеже Завижа, Дымно, располагалась 2–я ударная армия. Ее главная группировка нацеливалась на Селище, «Красный Ударник», Спасскую Полисть. Крайний левый фланг фронта занимала 52–я армия, имея главные силы на стыке со 2–й ударной41.
Наступление Волховского фронта должны были поддержать партизаны. В начале января 1942 г. в полосе Волховского фронта действовало около 25 партизанских отрядов, численностью по 20–30 чел. каждый. Однако отряды находились в тяжелом положении. Оккупанты постоянно проводили карательные операции. Связи партизан с местным населением оказались нарушены. Бывший командир партизанского отряда В. П. Самухин свидетельствует: «Заходить в деревни и проводить беседы с народом стало почти невозможно. Множительных аппаратов у партизан не было. Отдельные листовки, написанные от руки, не могли противостоять той массовой идеологической обработке населения, которую вели немецко–фашистские захватчики на оккупированной территории». Кроме того, прервалась связь партизан с советским тылом, т. к. в одних отрядах погибли радисты, а в других отсутствовали батареи питания для раций. Плохо обстояло дело с оружием и еще хуже с продовольствием, т. к. осенью 1941 г. шли бои и местные жители не успели убрать урожай, а многие совсем не занимались сельским хозяйством, они жили лесными промыслами и продукты покупали. Зимой 1941—1942 гг. значительная часть местного населения находилась на грани голода42. Таким образом, в начале операции волховские партизаны не могли оказать большой помощи фронту.