В начале февраля 59–я бригада и 43–й лыжный батальон, продвигаясь на северо–запад, с боями взяли деревни Финев Луг, Радофинниково, Горка. 6 февраля освободили деревню Дубовик, где бригада уничтожила карательную роту эстонских айсаргов, командир роты был взят в плен и расстрелян. В Дубовике бригада получила небольшой отдых. Здесь к ней присоединились 169–й, 170–й и 171–й отдельные лыжные батальоны. В дальнейшем, когда почти весь личный состав батальонов погиб, их остатки в апреле 1942 г. влились в состав бригады.
После боев за Дубовик 59–я бригада по единственной дороге, которая тянулась через лес на 15 км, подошла к деревням Большое и Малое Еглино. На опушке леса противник остановил бригаду сильным огнем. Правее деревень находилась железная дорога Новгород — Батецкая — Ленинград. Разъезд Еглинка явился северной точкой этой дороги, перерезанной вскоре частями ударной армии на протяжении более 40 км, от Еглинки до района деревни Гаренка на юге. Вдоль линии железной дороги немцы оборудовали тыловой рубеж. Преодолеть его сходу бригада не смогла, так как артиллерия и тылы отстали. За те несколько дней, что бригада ждала отставшие подразделения, противник успел лучше подготовиться, но зато бригада получила пополнение — два маршевых батальона уральских лыжников. К сожалению, прибыли они почти без оружия и времени на подготовку их к наступлению было крайне мало. Наступление началось утром 10 февраля. Правее 59–й бригады наносили удар части 13–го кавкорпуса, левее — 25–я бригада. Атакующим предстояло преодолеть большое открытое пространство и потери могли быть велики. Чтобы свести их к минимуму, командование 59–й бригады объединило остатки своих стрелковых подразделений в один батальон, собрало для него имевшиеся в бригаде автоматы и направило этот сводный батальон через лес в обход деревни Большое Еглино. Он атаковал врага с фланга и тыла, одновременно уральские лыжники ударили с фронта. Противник бежал из Большого Еглина, опасаясь окружения. Бригаде досталось много трофеев, в том числе склады с продовольствием и штабной автобус. При осмотре деревни стало ясно, что не только бригада, но и враг понес большие потери, причем еще при первых штурмах: бойцы бригады обнаружили в подвалах домов и на огородах большое количество немецких трупов, собранных до будущего погребения в аккуратные штабели.
После взятия Большого Еглина бригада, опять создав угрозу окружения, вынудила противника оставить Малое Еглино и железнодорожный разъезд. Но за разъездом неприятель смог удержать железнодорожный мост–виадук и не пустил бригаду дальше на север. Тогда она перешла к преследованию врага, отходившего на запад, но у деревни Каменка встретила новый оборонительный рубеж, сооруженный в насыпи недостроенной железной дороги Чудово — Веймарн. Наши бойцы захватили несколько огневых точек, однако силы бригады были уже исчерпаны и наступление остановилось. Противник предпринял контратаку силою до роты с тремя танками «Рено–35». Наши пулеметчики отсекли вражескую пехоту от танков, но три «Рено» ворвались в Большое Еглино. Здесь их встретил расчет противотанковой 45–мм пушки старшего сержанта Жукова.
Танки «Рено» достались немцам в 1940 г. при оккупации Франции. В нашей армии знали, что это устаревший легкий танк с экипажем из двух человек, весьма тихоходный (19 км/час). Вооружен 37–мм пушкой, к которой имелось 58 снарядов и пулеметом с запасом в 2500 патронов. Было известно, что броня «Рено»(лобовая — 32 мм, бортовая — 40 мм, башенная — 45 мм) доступна для советских танковых и противотанковых пушек. Однако здесь случилось непредвиденное. Снаряды нашей пушки попадали в танк, но отскакивали рикошетом. Впоследствии оказалось, что «Рено» дополнительно экранированы броней и снаряды «сорокопятки» пробить ее не могут.
Трудно представить, какие чувства испытали артиллеристы сержанта Жукова, когда им стала ясна неуязвимость танка. А танк полз прямо на них. Еще оставалась возможность отбежать в сторону, залечь в укрытие, но артиллеристы стреляли до конца, пока танк не смял орудие вместе с расчетом… Другим бойцам все же удалось подбить один танк и тогда остальные «Рено» уползли прочь. После боя командир и комиссар бригады написали на артиллеристов Жукова посмертные