Выбрать главу

— Позвольте, — сказал я, — одно замечание: чтобы никаких чудес, никакой чертовщины, никакого вмешательства сверхъестественной, божественной и иной нечистой силы… Чтобы все было начистоту — без небесных фокусов…

И опять они согласились, продолжая подмигивать друг другу и на мой счет отпуская двусмысленные улыбочки.

— По местам!.. — рявкнул Безменов и растолкал всю группу.

— Позвольте, — еще раз попросил я, и все остановились. — Я ведь не сказал еще своего «во-вторых»…

— Что это еще за диктатура? — заворчала компания. — Авторская диктатура!?

— Да, авторская диктатура, — спокойно подтвердил я.

— На три главы я не согласен. Довольно с вас и одной…

Лица вытянулись. Лишь Сидорин с Аполлоном стали на мою сторону.

— Правильно, — сказали они в один голос, — должна быть одна заключительная глава…

А потом загвоздил один Сидорин:

— Будет одна глава. Одна глава. Понимаете?… Повторите — «одна глава».

— О-одна-а гла-ава-а… — хором повторила вмиг загипнотизированная компания.

— И эту главу даст дьякон, — вставил я, а Сидорин подхватил:

— … даст дьякон… Повторите: «даст дьякон»…

— Да-аст дьяко-он… — как эхо, прозвучало в знойном воздухе.

— Потому что, — снова перебил я его, находя, что бунтари достаточно загипнотизированы, — потому что, если дать три главы, получится скучная канитель… будут повторения и ничего оригинального. Дьякон же, как центральное лицо романа (я немного польстил ему: у меня несколько центральных лиц), должен дать эту главу и дать оригинально…

— Согласен, — сказал дьякон и умильно поклонился, но на этот раз ни задом, ни передом не зацепил никого.

— Правильное дело!.. — возгласили вместе Сидорин и Аполлон.

Но компания опять заворчала.

Я-то понимал, почему «авантюристы» стали на мою сторону: их положение было весьма щекотливо. Ну какой бы финал они могли дать при своей роли «контриков»?…

— Вы согласны? — снова вмешался Сидорин. — Вы согласны. Повторите.

— «Вы согласны…» — эхом отозвалась компания.

— Не вы, а мы… — поправил Сидорин. — Не вы, а мы. Повторите.

— «Не вы, а мы…» — повторила компания.

Сидорин плюнул и отошел в сторону.

— По местам!.. — снова проревел Безменов и растолкал всю группу.

Дьякон моментально повалился на камни и снова замазал себе киноварью лицо, руки и ноги. Сидорин и Аполлон загремели в «Долину». Откуда-то примчался англичанин и, обнажившись до костей, распластался у опушки леса. Безменов и Востров — один с детрюитной рудой на спине, другой с палочкой в руках — стали в неподвижные позы около полуистерзанного дьякона. Вся остальная недействующая братия, как-то: Синицына, Настасья и я, — укрылась за ближайшим камнем.

— Начинай, дьякон!.. — крикнул я, вооружаясь карандашом и блокнотом.

Дьякон приподнял изгрызанное лицо и что-то шепнул «искателям детрюита». Те поспорили, но согласились.

— Вы должны уйти со сцены… — донеслось до меня дьяконское. — Останусь я один и тогда…

— Ну-ну… — нетерпеливо крикнул я.

— На-ачинаем… — хором отвечали трое, и мой карандаш забегал по бумаге.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Дьяконская

…Безменов обернулся, кого-то или что-то отыскивая взглядом.

— Здесь дьявольское пекло, — сказал он, — удивляюсь вкусам дьякона… Пойдем, что ль, в пещеру. Там все-таки не так жарит…

Востров давно хотел предложить подобное же, изнывая под тяжестью детрюита, но его удерживала одна мысль, привести в исполнение которую он не решался.

— Слушай, — сказал он нерешительно и немного сму-тясь. — Все-таки с дьяконом я прожил шесть лет под одной крышей… Какой бы он ни был паршивец, неудобно все же оставлять его на съедение шакалам: ведь они всякую падаль лопают…

— Ладно, — согласился Безменов, учтя благородные чувства друга. — Но куда же мы его денем?…

— Здесь две пещеры, — живо заговорил Востров, — мы его положим в одну и завалим камнями…

Друзья перенесли бренные останки дьякона в одну из пещер и, заложив ее камнями, сделали на внешней стене короткую надпись:

«Здесь покоятся мощи авантюро-диакона Ипостасина Василия, иже на сороковом году своей жизни, в лето от нашей эры VI, скончался в бозе и в Абхазии и так далее».

Потом они укрылись в соседней пещерке.

— Сколько жизней унесла эта штучка, — задумчиво произнес рабфаковец, разглядывая смертоносную палочку, за которой он гонялся, ни разу ее не видя.