– Особый контракт – это какой?
Шрайк, не оборачиваясь, ответил:
– Контракт для смертника.
Он исчез в полутьме бетонных коридоров. Ему предстояло договориться о месте в курьерском караване, а перед этим получить у Киры отпечатки пальцев.
Курьерский караван – это не прогулка. Бешеная гонка на легких санях, в которые впряжены однорогие быки, да не какие-нибудь, а лучшие. Самые выносливые и быстрые. Обычно состоящий из нескольких таких экипажей, караван насчитывает курьера, везущего почту в ранце, его помощника-мнемоника, везущего более важные сообщения в своей голове, и охраны. Оплачивать курьерский караван – дело дорогое, потому на это идут только Университет да Метрополия. Кататься с таким караваном пассажиром выходит недешево, при условии что для пассажира вообще сыщется место. Другое дело – охранником, получится куда как дешевле, ведь людям, умеющим держать в руках оружие, тут рады. Волкари, грабители, а то и что похуже – не те опасности, перед лицом которых можно брезговать лишним стволом.
Шрайк легко договорился насчет места – и это даже ничего ему не стоило, так как буквально за день пути до Завода караван потерял двух человек в перестрелке, и курьер был рад новому бойцу как никогда.
– Только патронами стреляешь своими, если что, – предупредил он Макса.
– Без вопросов – у меня их хватает, – ответил наемник, и они ударили по рукам.
За пару минут до отправки курьер вновь скрылся в недрах завода, и Макс воспользовался моментом, чтобы перезнакомиться с остальными. Это все оказались люди бывалые, контрактники, обученные Университетом и служащие только ему. На свободноопределяющегося наемника они косились с долей недоверия, ясен день, но это не проблема.
Мнемоник оказался щуплым типчиком с очень едким, тягучим голосом, длинным носом, да еще и рост – полтора метра в прыжке. Из оружия при нем был солидный семизарядный дробовик двенадцатого калибра, небрежно удерживаемый на коленях рукой в вязаной рукавице с отдельным указательным пальцем. Манера обращения с оружием указывала на неплохие навыки владения им. В конце концов, плюгавость тела не означает плюгавость духа, и если этот человек способен выдерживать все тяготы путешествия с курьерским караваном, значит, чего-то да стоит. К тому же мнемоник оказался со стажем – двадцать лет караванной жизни с короткими перерывами на семью, которая ждет его в Университете, – и потому Макс сразу этого человечка зауважал.
– Часто случается из ружья пострелять? – поинтересовался он.
– Да вот накануне бандиты напали, – ответил коротышка, – так я одному башню снес. Совсем охренели, сволочи.
– В упор бой шел?
– Да какое там в упор… Шакалье же. Стрельнуть из сугроба только могут, из засады. Доходит до перестрелки – так разбегаются кто куда.
– Как же ты его достал из дробовика-то? – удивился Макс. – Пулей? Повезло.
– У меня оперенные пули, – хитро ухмыльнулся коротышка, – я на сто метров стреляю как ты из автомата, уж точно не хуже. Двадцать граммов – сам понимаешь, без разницы, в бронежилете ты или нет. Волкарей обычно с одного выстрела ложу.
– Я предпочитаю гранатомет подствольный, – улыбнулся в ответ наемник. – Я обычно одним выстрелом из него что угодно ложу. Включая алчущих.
– А где ж гранатомет-то? – спросил один охранник, бородатый верзила лет тридцати.
– Да в сумке. Гранаты кончились.
– И ты без него отважился высунуть нос из-под земли? – поддел Шрайка второй контрактник. – А ежели алчущего встретишь, что делать будешь? Драпать?
– Ножом обойдусь, – спокойно ответил Макс.
Охрана дружно загоготала в семь глоток, особенно выделился среди них мнемоник.
В этот момент сзади подошел курьер, неся в руке папку с документами, и поинтересовался:
– Так это ты тот самый наемник, который тут давеча врукопашную людоеда уделал?
– Он самый и есть, – подтвердил второй человек, шедший вслед за курьером, и Макс с удивлением его узнал.
– Влад? А ты тут что делаешь?
– Нанялся охранником. Я тоже еду в Университет, – добродушно улыбнулся Ворон.
Охранники умолкли, затем бородач спросил:
– Слушай, а как ты алчущего-то ухлопал? Это ж самоубийство против них с ножом идти.
– Конечно, сами алчущие тоже так думают, – насмешливо ответил Макс, – но я тебе, браток, открою секрет. Они умеют терзать жертву, но не знают, что такое бой на равных. Бой с противником, готовым сражаться до последнего вздоха и думающим не о спасении своей шкуры, а об убийстве врага. И потому алчущего можно убить. Нужно только забыть о себе и очень сильно захотеть прикончить его.
– Во дает, – присвистнул кто-то, и наемник понял, что стал в глазах этих людей авторитетом.