– Но почему вы терпели все это? – спросил я. – Полагаю, вы можете выставить своих жильцов в любую минуту.
От такого вполне естественного вопроса мадам Шарпентье внезапно покраснела.
– Видит Бог, я могла бы им отказать в квартире, – произнесла она. – Но каждый из них платил по фунту в день. Искушение было слишком велико. Каждый платил по фунту в день – значит, четырнадцать фунтов в неделю. А в это время года очень трудно найти жильцов. Я – вдова, сын мой служит во флоте, и это стоит мне немалых денег. Страшно потерять доход. И я надеялась на лучшее. Но последняя его выходка возмутила меня настолько, что я немедленно приказала ему освободить комнаты. Вот почему он и уехал.
– Продолжайте.
– Когда он уехал, у меня прямо от сердца отлегло. Сын мой сейчас дома, он в отпуске, но я побоялась рассказывать ему о случившемся. Уж очень он вспыльчивый и сильно любит сестру. Когда я закрыла за этими двумя дверь, у меня словно камень с души свалился. Увы, через час раздался звонок, и я услышала, что мистер Дреббер вернулся. Он был очень груб, и очевидно, успел порядком напиться. Вломившись в комнату, где сидели мы с дочерью, он на ходу пробормотал что-то невразумительное про то, что он, дескать, опоздал на поезд. Потом повернулся к Элис и, не обращая на меня никакого внимания, предложил ей уехать с ним. «Ты уже совершеннолетняя, – произнес он, – и по закону никто не может тебе помешать. Денег у меня достаточно. Не обращай внимания на эту старуху, поедем сейчас же со мной! Будешь жить, как принцесса!» Бедняжка Элис так перепугалась, что бросилась бежать от него, но Дреббер схватил ее за запястье и потащил к двери. Я закричала, и в этот момент в комнату вошел мой сын Артур. Не помню, что произошло потом. Слышала только ругань и шум борьбы. Я была настолько напугана, что боялась даже поднять голову. Когда же набралась храбрости и открыла глаза, Артур, с палкой в руке, стоял в дверях и смеялся. «Думаю, что этот франт больше сюда не явиться», произнес он. «Пойду за ним, посмотрю, что он там делает». С этими словами он схватил шляпу и вышел. На следующее утро мы узнали о таинственной смерти мистера Дреббера.
Мадам Шарпентье перемежала свое повествование вздохами и всхлипами. Иногда она говорила настолько тихо, что я с трудом разбирал слова. Ее рассказ я полностью записал стенографией, чтобы избежать возможной ошибки.
– Очень любопытно, – произнес Шерлок Холмс, подавляя зевок. – Что произошло потом?
– Когда мадам Шарпентье замолчала, – продолжил инспектор, – я сразу понял, что все зависит от одного обстоятельства. Взглянув ей прямо в глаза, а я не раз убеждался, как сильно мой взгляд действует на женщин, я спросил, в котором часу ее сын вернулся домой.
– Я не знаю, – ответила она.
– То есть как это – не знаете?
– У него есть ключ, и он сам отпирает дверь.
– Вы уже спали?
– Да.
– А когда вы отправились спать?
– Около одиннадцати.
– Следовательно, ваш сын вернулся домой часа в два?
– Да.
– Возможно, в четыре или в пять?
– Да.
– И где же он был все это время?
– Я не знаю, – прошептала она, побледнев, как мел.
Конечно, после этого и делать-то было нечего. Потом я узнал, где находится лейтенант Шарпентье, взял с собой двух офицеров и арестовал его. Когда я тронул его за плечо и предложил спокойно последовать за нами, он с наглостью, присущей всем военным, произнес: «Я полагаю, что вы арестовали меня в связи со смертью подлеца Дреббера». Мы промолчали, словно намекая ему на то, что его слова сами по себе уже кажутся подозрительными.
– Даже очень подозрительными, – согласился Шерлок Холмс.
– Он держал в руке палку, с которой, по словам матери, бросился вслед за Дреббером. Тяжелую, массивную дубинку.
– Так в чем же заключается ваша гипотеза?
– Она заключается в том, что лейтенант проследовал за Дреббером до Брикстон-руд. Едва они там оказались, между ними завязалась ссора, в результате которой Дреббер получил удар палкой, возможно, в область желудка. Подобный удар не ставил бы следов на теле жертвы. В результате бедняга умер. Ночь была настолько дождливой, да и вокруг не было ни души. Поэтому Шарпентье беспрепятственно оттащил тело жертвы в пустой дом. Что же насчет свечи, крови, надписи на стене и кольца, то все они, возможно, были просто уловками, попыткой направить полицию по ложному следу.