Но вдруг, снова выглянув в окно, он увидел возвращающуюся чародейку. На его глазах она миновала стражников и вошла в Изогнутую Башню. Прошло несколько мгновений, и в дверь постучали. Келемвар сел на край кровати и провел ладонями по лицу.
– Кел?
– Да, – отозвался он. – Входи.
Миднайт вошла в комнату и закрыла дверь.
– Светильник зажечь?
– Ты забыла, кто я на самом деле, – усмехнулся Келемвар. – При свете луны я вижу тебя ничуть не хуже, чем при свете солнца.
– Я никогда ничего не забываю.
На Миднайт был длинный, ниспадающий складками плащ – равноценная замена тому, которого чародейка лишилась. Крошечные огоньки пламени поигрывали на поверхности медальона. Келемвар удивился, что чародейке вернули звездочку, но воздержался от вопросов.
Миднайт скинула плащ и встала перед воином.
– Думаю, нам следует поговорить, – сказала она.
– Согласен, – медленно кивнул Келемвар. – Но о чем?
Обеими руками Миднайт пригладила свои длинные волосы.
– Если ты устал…
– Да, Ариэль, я устал, – поднялся на ноги Келемвар.
– Не называй меня так.
– Ладно, Миднайт, – поправился он и тяжело вздохнул. – Я полагал, что мы вместе уйдем отсюда. Ты доставишь вверенное тебе предупреждение Мистры, мы перестанем скитаться и наконец станем свободными!
– Свободными? – зло рассмеялась Миднайт. – А что мы с тобой знаем о свободе, Кел? Всю жизнь тебя связывало проклятие, с которым ты ничего не можешь поделать, тогда как мною, словно куклой, играли боги! – Чародейка отвернулась и оперлась на комод. – Я не могу уйти отсюда, Кел. У меня есть обязательства.
Келемвар подошел к чародейке, развернул ее к себе лицом и крепко взял за плечи.
– Обязательства? Перед кем? Перед незнакомцами, которые плюнут тебе в лицо, когда ты отдашь свою жизнь, спасая их?
– Перед Королевствами, Келемвар! Я имею обязательства перед Королевствами!
– Тогда нам, наверное, не о чем говорить, – прошептал воин, отпуская чародейку.
– И дело не в проклятии, да, Кел? Все и вся имеет свою цену? Но твои условия невыполнимы для меня. Я не могу вручить свою жизнь тому, кто не желает сделать то же самое ради меня.
– О чем ты говоришь? Разве я ушел отсюда? Разве я покинул тебя? Утром мы начинаем готовиться к войне. И не увидимся, пока не завершится битва. Если вообще выживем.
На некоторое время установилась тишина.
– А ты бы ушел из города? – спросила Миднайт. – Если бы я согласилась пойти с тобой, ты бы ушел этой же ночью?
– Да.
– Значит, я была права, – глубоко вздохнула Миднайт. – Нам не о чем говорить.
Чародейка подошла к двери, но Келемвар окликнул ее:
– Моя награда… Эльминстер пообещал, что награда будет, но не сказал какая.
Губы Миднайт задрожали.
– Я рассказала ему о твоем проклятии, Кел. Он считает, что от него можно избавиться.
– От проклятия… – рассеянно произнес Келемвар. – Значит, я недаром остался.
Волосы упали на лицо Миднайт.
– Он бы сделал это в любом случае… – Чародейка открыла дверь.
– Миднайт! – позвал ее Келемвар.
– Да? – ответила чародейка.
– Ты все еще любишь меня, – сказал воин. – Я бы знал, если бы это было не так. Ведь это моя награда за то, что я забрался с тобой в такую даль, помнишь?
Миднайт застыла на пороге.
– Да, – тихо ответила она. – Это все?
– Это самое важное.
Миднайт закрыла за собой дверь, а Келемвар еще долго стоял, вглядываясь в темноту.
14
ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ
О зверском нападении на храм Тайморы Морнгрим узнал за несколько часов до рассвета. Вызвали Эльминстера, и он встретил правителя у ворот святилища. Когда пришел мудрец, Адон все еще находился в храме.
Вскоре появилась сказительница Сторм Сильверхэнд. Она носила символ арферов – серебряная луна и арфа на сияющем голубом фоне. Ночные ветры играли ее распущенными волосами, и от этого Сторм походила на жаждущий мщения призрак. На ней были обычные в Долине серебристые доспехи. Не сказав ни слова, женщина прошла мимо правителя и мага.
Морнгрим даже не пытался остановить ее. Напротив, он последовал за сказительницей и вошел в оскверненный храм, где их взору предстала картина кровавой резни. Сохраняя почтительное молчание, они осмотрели учиненный в храме погром. Нарисованный кровью убитых символ Бэйна сразу же бросился им в глаза. Позже, когда Сторм говорила со стражниками, обнаружившими убийство, Адон предположил, что нападение имело своей целью кражу из храма лечащих снадобий. Нельзя было сбрасывать со счетов и возможное воздействие, которое окажет осквернение святилища на моральное состояние жителей Долины Теней. Сторм Сильверхэнд с подозрением рассматривала чужестранца, оказавшегося на месте трагедии.
– Кровь на его руках – это плата за благородную услугу, которую он оказал мертвым, укладывая их тела, – сказал Эльминстер. – Он невиновен.
Кипя гневом, Сторм Сильверхэнд повернулась к Морнгриму.
– Арферы будут с тобой, лорд. Вместе мы отомстим за это подлое преступление, – заявила сказительница и ушла. Печаль и отчаяние грозили прорвать плотину ее стальной выдержки.
Страшную задачу поставил Морнгрим перед своими людьми – установить личности убитых и похоронить их. Размышляя о случившемся, старый мудрец стоял рядом с правителем Долины.
– Бэйн – бог раздоров, – почти шептал Эльминстер. – Неудивительно, что он попытался смутить нас, поразить в самое сердце, заставить пасть духом перед сражением. Но мы не можем позволить ему воплотить свой замысел.
– Нет, мы не позволим, – дрожа от гнева, заявил Морнгрим.
Спустя несколько часов, вернувшись в Изогнутую Башню, Морнгрим навестил своего друга и союзника Тербаля, спавшего глубоким, целебным сном. Старый полководец не произнес ни слова с той ночи, когда с помощью магии Эльминстера спасся из Зентильской Твердыни и предупредил Морнгрима о готовящемся нападении.
– Я видел ужасное зрелище, Тербаль. Служители веры, зарезанные, словно собаки… Гневом горит мое сердце, старый друг. Пламя ярости грозит сжечь мой рассудок, – шептал Морнгрим, опустив голову. – Я жажду крови. Я хочу отомстить.
«Гневаясь, ты похож на бесноватого, не способного принять правильное решение, – обычно говорил Тербаль. – Потуши огонь в своем сердце и позволь разуму направлять твою месть».
Морнгрим охранял сон Тербаля до первых лучей раннего утра, когда правителя вызвали в тронную залу на встречу с Хоксгардом.
Работы по устройству оборонительных сооружений были распределены ранним утром, и Келемвар подивился успехам, которых за несколько последних дней достигли долинцы в укреплении обороноспособности города. Воин стоял рядом с Хоксгардом, когда военачальник делал смотр сотням солдат, вызвавшихся участвовать в защите Долины Теней. Многие из них преодолели ужасы Перевала Гоблинов и Мглистого Прохода, чтобы послужить городу. Все они хорошо знали, какая судьба постигнет Долину, если битва будет проиграна. Прогремел единый клич, и Келемвар, поднимая кулак вместе со всеми, почувствовал, как общий энтузиазм увлекает его.
Потом началась изнуряющая работа, хотя жаловались немногие. Торговцы и строители трудились бок о бок с солдатами, и к полудню линии оборонительных укреплений в районе Крагской заводи, по дороге в Вунлар, начали приобретать форму. Повозки, груженные камнем и мусором из замка Краг, свозились к краю главной дороги на северо-востоке от Долины. Там материалы использовались для постройки огромных валов.
Вокруг строителей оборонительных линий, на земле и на деревьях, расположились лучники, готовясь защищать дорогу от вражеских войск, которые могли начать наступление с северо-востока. Возможно, до битвы оставалось еще несколько дней, но лучники знали, что следует потренироваться.
Завершив приготовления, они стали терпеливо ждать. Голубое небо над головой было почти безоблачным. Деревья казались одушевленными существами, и оценить это мог только тот, кто в течение бесконечных часов рубил и валил деревья, тесал колья, рыл ямы и укрывал их ветками. Лесорубы, не жалея сил, устраивали ловушки и готовили себе убежище.