- Помню, - продолжил Валенштайн. – Как я умолял закончить мой контракт досрочно. Помню, как вымаливал отпуск. Помню, как вы слали меня к черту, каждый раз. Все это я прекрасно помню.
Майор смущенно кашлянул.
- А что я по твоему должен был делать, солдат? У меня есть инструкции, и я следую им. Это – мой долг. Четко выполнять порученное мне. Я не могу по своей воле отпускать каждого, кому захочется полгодика погулять по гражданке, ты понимаешь?
Макс плюнул на пол.
- Долг, инструкции? Нельзя взять и всех выстроить под один шаблон, майор. Каждого человека и каждую ситуацию не уровнять – отрежешь лишнее. Оправдания твои железны, логичны. Как потроха у робота. И ты сам такой же. Нет лишних эмоций, нет сочувствия. Ничего. Только инструкции.
- Это был мой долг – отказать тебе. Думаешь, я сам получаю какое-то удовольствие от этого?
Макс промолчал. Майор пару раз постучал по столу, вызвав на него голо-проекцию личного дела лейтенанта Валенштайна.
- Сам понимаешь, ни в звании, ни в наградах мы тебя восстановить не можем… Но сделаем все со своей стороны, чтобы ты пошел по карьерной лестнице быстрее, годик в штрафном, потом ещё пара лет и обратно до лейтенанта, там подсобим с награждением…
Макс потянулся, поводя онемевшими плечами. Затушил сигарету об стол.
- Знаете, господин майор, у меня срочные дела.
Тот с недоверием посмотрел на него.
- Какие ещё дела?
- Понимаете, очень хочется поесть лапши. Чувствую не съем сегодня острой лапши – точно кого-нибудь убью.
- Что? Лапши?
- Ага. Её самой.
Сигарета в руке майора прогорела уже до фильтра и теперь жгла его протез руки.
- Солдат, о чем ты?
- Я больше не солдат, - сказал Макс.
- А кто ты? Чем ты собрался заниматься в гражданской жизни? Станешь вышибалой у какого-нибудь бандита, вот – вся твоя карьера.
- Ну, почему же. Может, я чувствую в себе задатки художника.
Майор понял, что над ним издеваются, и лицо его налилось кровью
- Родина вырастила тебя, как солдата, вскормила тебя. И где твоя благодарность, Валенштайн? Плюешь в кормящую руку?
Макс встал, уперся кулаками в стол.
- Где была, эта кормящая рука, когда я умолял отпустить меня из армии? Где она была, когда все, в чем я нуждался – добиться справедливости? Где? Родина вскормила меня? Благодарность? О, я уверен, бычок на бойне тоже очень благодарен за кормежку, пока не поймет – что из стойла у него только один путь.
Он отшвырнул стул в сторону и постучал в дверь, вызывая охрану.
Его проводили в следующую комнату с надписью «Выдача личных вещей». Он приложил указательный палец к сенсорной панели, она считала его ай-ди с вшитого под кожу пальца чипа, и из открывшегося лючка выехал небольшой ящик. Макс забрал коробку и лючок закрылся. Никаких подтверждений не требовалось. Машина не ошибается, а если что-то из ваших вещей пропало – можете идти к черту. Макс отошел в сторону и, чувствуя странное наслаждение, снял оранжевую тюремную робу, оставшись в одних трусах. Потянулся всем телом, чувствуя, как под татуированной кожей перекатываются бугры мышц. Затем приложил палец к панели на ящике, подтверждая личность, и крышка откинулась в сторону. Макс натянул армейские брюки и ботинки с высоким берцем, черную футболку и старую коричневую кожаную куртку. Со дна ящика вытащил гладкий серебряный перстень и, на секунду заколебавшись, все же надел на указательный палец левой руки.
Он провел пальцем по гладкой поверхности кольца и на нем проступил портрет девушки. Макс долго разглядывал его, не мигая.
- Я все помню, Кэтрин, родная, - сказал он тихо. – Я ничего не забуду.
Смахнул пальцем, закрывая картинку. Заглянул в ящик. Там оставались только зажигалка и мятые полпачки сигарет без фильтра. Он кинул оранжевую робу в опустевший ящик, пинком отправил его в дальний угол. Достал мятую сигарету и закурил. Организм отвык от крепкого табака и голова чуть закружилась. Пригладил ладонью светлые волосы, выстриженные под «могавк», затем потер подбородок. Щетина не отросла и на сантиметр за эти годы.
«Интересно, они меня там брили, что ли, или в стазисе биологические процессы заторможены?»
На выходе его встретил тот самый бритоголовый, который меньше часа назад зачитал приказ об освобождении.
- Как дышится воздухом свободы, гражданин? – спросил он.
Макс был уверен, что вопрос без издевки.
- Так же паршиво, как и раньше.
Бритоголовый усмехнулся, поправил давящий воротничок пиджака.
- Что вам предложил майор? – сразу перешел он к делу.