- Тебе, видимо, кажется, будто у тебя есть на самом деле какой-то выбор? Может, отсидеться ещё где-то денек-другой и нас простят и забудут? Ходить аккуратно и авось пронесет? Алло, мы не в девятнадцатом веке живем, ковбой. Сейчас у каждой стены есть уши и глаза. И нас с тобой вовсю пристально рассматривают. Так что я тебе скажу, какой у нас выбор. Или драпать, не оглядываясь. Или остаться и сдохнуть. Так что решай сам прямо сейчас – подождут твои важные «цели» пару лет, или ты сможешь их выполнить прямо из ада?
Макс заскрипел зубами. Гай во всем был прав.
- Уходим отсюда. Я не позволю себя убить раньше, чем отомщу.
Гай расслабился и шел насвистывая незамысловатую мелодию. Макс все с таким же паскудным настроением держался позади. Неожиданно, он почувствовал какую-то перемену в своих мыслях. Теперь в них появилось что-то тревожащее. Тонким сигналом звенело предупреждение. Макс не мог понять, в чем именно дело, но всегда доверял своей интуиции. Он чуть замедлил шаг, начал бросать украдкой взгляды по сторонам. Казалось все чисто и спокойно, но чувство тревоги и не думало успокаиваться. Наоборот, с каждой минутой только усиливало обертоны.
- Эй, чего отстаешь, здоровяк? – Гай, идущий впереди, остановился и оглянулся.
Именно в этот момент все пришло в хаотичное движение. Казалось из-за каждого угла и каждой ямы в асфальте выпрыгнули на них черно-красные полицейские мундиры. Хаотично мелькавшие в воздухе дроны развернулись, и устремились на них.
- Гай! Беги! – заорал Макс и рванул со всех ног.
Он со всей силы врезал кулаком в шлем оказавшегося рядом копа. Почувствовал жуткую боль в кулаке от удара по металлу, прыгнул через упавшего и свернул в первую попавшуюся подворотню. Он летел не разбирая дороги и не оглядываясь. Расталкивал прохожих, петлял между горами мусора и бежал что было сил.
Сзади слышались крики, свистки, топот и вопли, но он смотрел только вперед. Если Гай уже попался, ему все равно не помочь. В воздухе, совсем рядом, зажужжали лопасти дрона. Макс почувствовал удар электрического дротика в районе лопатки, но бронежилет не пробило. Он прибавил бег, но это было бессмысленно. Следующий укол пришелся в бедро и ногу скрутило дикой парализующей судорогой. Макс споткнулся, упал, зарычал от боли, перекатился, вскочил и хромая пытался бежать дальше. Ещё укол в бедро. Ощущение было такое, словно его всего целиком ударили тупым ножом. Он снова упал, пытался подняться, ползти. Что угодно, лишь бы не останавливаться. Укол в шею, звериная боль в теле, в глазах взорвались разноцветные искры и темнота.
Макс выключился, упав лицом в талый грязный снег.
Пришел в себя он от боли. Мышцы сводило дикой судорогой. В местах попадания электрических дротиков словно вкрутилось раскаленное сверло. Макс застонал и хотел растереть ноги, но руки оказались чем-то скованы за спиной. Он лежал на полу в темной комнате, не больше чем три на три метра. Ни окон, ни кровати, ничего, даже нет унитаза. Голая коробка.
Максу хотелось выть и он уперся лбом в пол, почувствовав холодный металл. Тяжело сказать, сколько он так пролежал, прежде чем одна из стен, оказавшаяся на самом деле дверью, с мягким шелестом отъехала в сторону, и в комнату проник свет, ослепив его. В камеру вошли несколько человек, подхватили Макса под скрученные руки, накинули на голову мешок, и, не говоря ни слова, куда-то поволокли не давая встать.
Тащили его так не меньше сотни метров, постоянно сворачивая и открывая новые двери. Наконец посадили и сдернули мешок с головы.
Макс зажмурился и пытался проморгаться, чтобы привыкнуть к свету. Когда глаза перестало резать, он увидел, что сидит в кабинете, напротив стола. С другой стороны от него сидел седой короткостриженный мужчина с квадратной челюстью. Он жевал тлеющую сигару, постоянно перекатывая из одного уголка рта в другой, и спокойно разглядывал пленника, давая ему время осмотреться.
Мужчине было лет пятьдесят, может шестьдесят. Черно-красная полицейская униформа офицера. На металлической табличке на груди значилось «Капитан Вольфхаузер».
Увидев, что Макс перестал щуриться на свет, офицер откинулся в своем кресле.
- Меня зовут капитан Вольфхаузер, - сказал он, постучав пальцем по металлической бляшке на груди, - на всякий случай. Если не умеете читать.
У него был неожиданно приятный мягкий тенор, сильно контрастирующий с общей внешностью. Но его глаза, прозрачно-голубые как чистый лёд, были пугающими. Мёртвыми.
Макс промолчал.
- Мы просканировали ваш айди, добрый гражданин, - продолжал капитан. - И согласно нему, вы – Джеймс Эверетт Кингстон, тридцати пяти лет, числитесь как торговец чаем вразнос.