«Привет, Волосатый», – донеслась мысль кобылы. Она остановилась отдышаться и волчьим чутьем Эйши Нельсон смог учуять запах страха. Маленький чернильно-черный жеребенок заржал и ткнулся головой в ее соски, его длинные нескладные ноги разошлись неустойчиво и дрожали. Оба они были потные.
«Вы долго бежите, сестра», – сказал Нельсон.
«С севера Аншана, – ответила кобыла, и вздрогнула. Она обнюхала тонкую шею жеребенка и добавила: – Из-за него я не могла добраться быстрее».
«Аншан? – спросил Нельсон. – Я направляюсь туда».
«Знаю, Кланы собираются для войны. – Круглые глаза кобылы показались белыми в лунном свете. – В лесу – смерть, Волосатый! Смерть гуляет по долине Л'лана!»
И жеребенок сорвался. Подняв голову и округлив глаза, он эхом повторял: «Смерть! Смерть! Смерть!» Его крохотные копыта цокали по камням.
«Тише, маленький, – прошептала мать и погладила его трепещущую шею. – Что ты знаешь о смерти?»
«Я чувствую ее запах, – ответил жеребенок. – Красный на ветру».
Его ноздри раздувались, а дыхание было резким и прерывистым.
«Я паслась на склонах Аншана, – сказала кобыла Нельсону, – потому что моего жеребца забрали хуманиты и мне хотелось быть поближе к нему. Жеребенок родился там. И в долине под нами убивали. Пришли чужаки с их новым оружием. Многие из Братства были убиты».
«Смерть, – заржал жеребенок и, словно ребенок, заплакал. – Я боюсь».
Нельсон собрался с мыслями.
«Теперь вы в безопасности, малыш. Здесь смерти нет».
Но может быть, знал Нельсон. Рано или поздно огненные ружья принесут смерть к воротам Рууна и жеребенок, если выживет будет взнуздан, оседлан и принужден нести тяжесть человека.
Вглядываясь в них в лунном свете, Нельсон отметил странную перемену в своих мыслях, словно они были сродни ему, порабощены и одеты в цепи.
Дружеская мысль кобылы пришла к нему.
«Будь осторожен, Волосатый, если собираешься в Аншан. Шэн Кар и чужаки очистили окраины от наших разведчиков и вооруженная стража у города бдительна».
Затем повернулась к жеребенку.
«Пошли, малыш. Еще немного и ты сможешь отдохнуть».
Он следил за их уходом, за пегой кобылой с развивающейся гривой и хвостом, изящными формами из серебра в лунном свете, и ее чернильно-черным жеребенком, несущимся позади. Легконогими, не знавшими веса стальных стремян, их гордые головы никогда не были стрижены и не ведали удил.
Нельсон всегда любил лошадей, как любит их человек. Обращался с ними хорошо, уважительно, кормил и чистил их, и время от времени ронял фразу: «Эта лошадь почти человек!»
Но эти, из клана Хатхи, отличались от прочих. Чем-то ужасным, колдовским, эти лошади были людьми по интеллекту. Он помнил жгучую ненависть порабощенных копытных в Аншане, когда выступал оттуда с Тарком, Лефти и Шэн Каром с их безумной миссией.
Он медленно повернулся, чтобы пересечь ручей, но делал это механически, потому что этот путь он проделывал раньше. Мозг Нельсона подвергся потрясению и открылись ворота между ним и полубессознательным мозгом Эйши. Он вспомнил слова Кри: «Инстинкты Эйши, воспоминания, скрытые знания…»
Воспоминания.
Он был слишком занят прежде собственным ужасом и яростью, а после того, зеркалом новых и чуждых ощущений. Но теперь целое наводнение воспоминаний из запасов мозга Эйши прорвалось и потекло в Нельсона. Они не были просто воспоминаниями животного, а имели собственный необычный путь, как и человеческий.
Щенячьи кувыркания в согретой солнцем траве, новизна мира, уроки, первая охота, первое убийство, первый вид мерцающих башен Рууна, вхождение молодого волка в полноправные члены стаи. Маленькие детали, вкусы и запахи, мысли и грезы. Да, грезы, сродни тем, что были у мальчика Эрика Нельсона, лежавшего под зелеными деревьями Огайо в полусне лесной тишины.
Но те были только рябью на широкой и глубокой реке воспоминаний Эйши. Под ними текли сильные течения, которые привязывали индивидуальность к Клану и Клан к Братству. В беглом осмотре прошлого Эйши Нельсон видел целый новый путь жизни, где разумные существа приспособили себя в обществе, которое было в одно и то же время просто, как в Раю, а также сложно, как современный Нью-Йорк.
Общество с пятью огромными кланами – людей, волков, лошадей, тигров и орлов – жило в совершенном равенстве, даже не оговаривая этого, как в собственном мире Нельсона разумные расы жили друг с другом и считали это естественным. Общество с его собственными законами, которое запрещало убийство, кражу, регулировало право на охоту, и в котором верность давалась свободно. Разновидность свободного масонства, которое было в действительности братством.
Они не были совершенными, эти создания Кланов. Некоторые вспышки-воспоминания дали Нельсону встряску страха и других глупостей, заставивших его улыбнуться. Снова он почувствовал презрение, потому, что увидел трусость или кражу убитых другими. Но их сильные несовершенства делали их более человечными.
Когда он открыл свои ментальные глаза и заглянул в их разум, Нельсон был вынужден, наконец, понять истину без оговорок. Существа Клана были не более животными, чем он сам. Даже менее, он вынужден был восхищаться, потому что убивал из-за денег, в то время как Братство убивало только ради пищи. И он убивал людей, а Братство лишь оленей и кроликов.
Совершенно внезапно он осознал, что несется по лесу на четырех ногах и это не кажется ему странным. Близкий контакт с мозгом Эйши растворил эту странность Ему это казалось не более необычным, чем если бы он одел иностранную одежду. Он был дома.
Вдруг заяц метнулся прямо перед ним. Он схватил его в легком прыжке, сломал позвоночник и съел.
А затем стая серых братьев пришла к нему, медленно продвигаясь между деревьев с востока. Было безветренно, чтобы почуять это, а голод сыграл с ним дурную шутку. Он бросился прочь с полусъеденной жертвой, но вожак, серый старый волк без глаза, послал ему мысль.
«Заканчивай, юноша. Нечего спешить».
Старый волк присел, его язык высунулся.
«Мы бежим издалека, с холмов над Мрилой. А сейчас отдыхаем».
Глазами Эйши Нельсон увидел, что это были худые и истрепанные волки из внешней стаи, которые охотились на верхних уровнях.
Они его не знали, не знали, что он вне закона.
Он закончил жадно есть и оставил вкусные косточки. Затем облизал губы и стал ждать. Долгое клановое «У-У-У!» разносилось над рекой, подхватывалось и неслось дальше.
Старый волк сказал:
«Мы движемся в Аншан, наблюдать».
«Я тоже».
«Тогда пошли с нами, юноша».
Он не мог сейчас покинуть их, не вызвав подозрений. Он должен был присоединиться к ним теперь, а позднее решить, что делать.
Тощие серые тени поднялись, десять охотников с длинными клыками из бесплодных нагорий, полные трепещущего восхищения. Нельсон почти уверился, что он настоящий Эйша, бегущий с собственным племенем.
Но это было не так. Его племя, племя Нельсона, ожидало в Аншане с автоматами и гранатами.
Когда первые лучи рассвета начали пробиваться в небе, он со стаей прошел целые мили на юг. Он присматривался как бы покинуть горную стаю. Более безопасно теперь оставаться одному. Ему нужно найти какое-то место, чтобы залечь и, после наступления темноты, попытаться проникнуть в Аншан. Ночью у него был один шанс из ста, что его не подстрелят, как шпиона из Рууна. А днем – ни одного.
Нельсон потихоньку отделился бы, как и планировал, если бы не поднялся рассветный ветер и не выдал его.
Он отставал от других, выискивая шанс ускользнуть в кусты, когда вместе с низменным ветерком пришел внезапный вой и ментальный призыв: «Хей, братья! Чужак с вами!»
Вся стая горцев развернулась и уставилась на Нельсона с подозрением. Прежде, чем он сумел сбежать, их окружили волки, волки из Рууна, чьи мысли хором слились в одно проклятие.