– Свеча-ночник это подтверждает, – сказал Холмс.
– Верно. Взята была новая свеча, и она успела сгореть не больше чем на полдюйма. Он поставил ее на стол, прежде чем произошло нападение, иначе она должна была бы упасть вместе с ним. Это доказывает, что на него напали не сразу после того, как он вошел в комнату. Когда явился мистер Бэркер, свет был зажжен, а свеча потушена. Из этих предположений я постараюсь воспроизвести сцену убийства. Мистер Дуглас входит в комнату, ставит свечу. Показывается человек из-за гардины. Он вооружен ружьем. Требует обручальное кольцо – Бог знает, зачем, но это, наверное, было так. Мистер Дуглас отдает его. Тогда – или хладнокровно, или борясь – Дуглас хватает молоток, найденный на ковре. Человек стреляет в него, потом бросает ружье, а также и эту странную карточку «Д. В. 341» и убегает через окно, спускается в ров как раз в тот момент, когда Бэркер обнаружил преступление. Как вы считаете, мистер Холмс?
– Интересно, только не совсем правильно.
– Это было бы чрезвычайно интересным, если бы не было гораздо более нелепым, – вмешался Макдоналд. – Преступник, стоявший за портьерой, кто бы он там ни был, наверняка мог бы сказать вам, что убийство он совершил бы другим образом. В самом деле, на что он рассчитывал, отрезая сам себе путь к отступлению? На что он рассчитывал, стреляя из охотничьего ружья, когда тишина была для него единственным спасительным шансом? Пожалуйста, мистер Холмс, может быть, вы нам это объясните, если находите теорию мистера Мейсона убедительной?
В течение всего разговора Холмс просидел почти молча, не пропустив ни одного сказанного слова и лишь изредка внимательно поглядывая по сторонам.
– Надо собрать больше фактов, чтобы сделать окончательные выводы, мистер Мак, – сказал он, опускаясь на колени перед трупом. – Можно вызвать дворецкого на минутку?.. Так… Эмс, наверное, вы часто видели этот странный знак на руке мистера Дугласа: выжженный треугольник посередине круга?
– Конечно, сэр.
– Вы никогда не слышали каких-либо объяснений по этому поводу?
– Никогда.
– Это, несомненно, клеймо. Так… Эмс, а вот маленький кусочек пластыря в углу рта мистера Дугласа. Заметили вы его?
– Да, сэр. Бреясь вчера утром, он порезался.
– А случалось ему прежде порезаться при бритье?
– Не так давно, сэр…
– Так, так! Это может быть случайным совпадением, но и проявлением некоторой нервности, свидетельствующей, что он имел основания бояться чего-то. Вы не заметили вчера чего-нибудь необычного в его поведении, Эмс?
– Мне показалось, сэр, что он был немного рассеян и обеспокоен.
– Значит, нападение было не совсем неожиданным. Понемногу мы продвигаемся вперед. Но, быть может, вы хотите продолжить расследование, мистер Мак?
– Нет, мистер Холмс, оно сейчас в лучших руках.
– Хорошо, тогда перейдем к карточке «Д. В. 341»… Она с неровным обрезом. У вас в доме нет бумаги такого сорта?
– Никак нет, сэр.
Холмс подошел к письменному столу и накапал чернил из каждой чернильницы на пресс-папье.
– Надпись сделана не здесь, тут чернила черные, а на карточке – красные. Да и написано толстым пером, а тут все перья тонкие. Нет, это было написано в другом месте. Вам что-нибудь говорит эта надпись, Эмс?
– Нет, сэр.
– А что вы думаете, мистер Мак?
– Мне пришла мысль о каком-то тайном обществе. Справедливость ее подтверждает знак на руке.
– Я тоже так считаю, – сказал Мейсон.
– Только возьмем за основу эту гипотезу и посмотрим, насколько прояснится наше положение. Член подобного общества пробирается в Дом, дожидается мистера Дугласа, почти полностью разносит ему голову из ружья и скрывается через ров, оставив возле убитого карточку. Для чего? Да для того, чтобы она была впоследствии упомянута в газетах и другие члены общества узнали, что мщение совершено. Вот только почему из всех видов оружия выбрано именно ружье?
– Действительно, странно.
– И куда исчезло обручальное кольцо?
– Тоже непонятно.
– И почему до сих пор никто не арестован? Сейчас уже больше двух часов. Надеюсь, необходимые распоряжения были даны и с самого утра каждый констебль на расстоянии сорок миль разыскивает подозрительных субъектов в промокшем платье?
– Конечно, мистер Холмс.
– Он мог исчезнуть, только забившись в какую-нибудь нору или сменив одежду.
Холмс подошел к столу и стал изучать с помощью лупы кровавый след на подоконнике.
– Нет сомнений, след сапога. Но какой огромный! Судя по следам в углу, можно предположить, что у него более изящные ноги… А что это под столом?
– Гимнастические гири мистера Дугласа, – сказал Эмс.
– Гимнастическая гиря тут одна. Где же вторая?
– Не знаю, мистер Холмс. Может быть и была всего одна. Я не обращал на это внимания.
– Одна гимнастическая гиря… – повторил Холмс задумчиво.
Но тут раздался сильный стук в дверь. В комнату вошел высокий и загорелый джентльмен. Было нетрудно догадаться, что это – Сесил Бэркер. Его глаза смотрели вопрошающе, когда он переводил их с одного лица на другое.
– Извините, что помешал, – сказал он, – но мне надо сообщить вам новость. Только что нашли велосипед. Кто-то бросил его. Это в ста шагах от входной двери.
Мы пошли за Бэркером и увидели нескольких зевак около велосипеда, вытащенного из кустов, где он был спрятан. Велосипед распространенной марки был весь забрызган грязью, точно после долгого путешествия. В седельной сумке лежали гаечный ключ да масленка, и ничего, что помогло бы опознать владельца.
– Для полиции может пригодиться, – заметил инспектор, – эти вещи занесут в список. Если мы не узнали пока, куда скрылся преступник, то по крайней мере постараемся выяснить, откуда он явился. Но почему молодчик бросил велосипед здесь? И как он без него доберется туда, куда ему нужно? Мистер Холмс, мы, кажется, никогда не доберемся до просвета в этих потемках.