Однажды вечером, когда в баре собралось особенно много посетителей, в открывшуюся дверь вошел человек в синем мундире «угольной и железной полиции». Этот корпус был составлен владельцами железных дорог и угольных копей для поддержки гражданской полиции, совершенно беспомощной в борьбе с организацией мошенников, которые наводили ужас на всю область. Все затихло, и на вошедшего устремилось множество любопытных взглядов, но в Штатах существуют странные отношения между полицейскими и преступниками, а потому Мак-Гинти не выказал удивления, когда инспектор подошел к его прилавку.
— Дайте виски без примеси, — сказал полицейский. — Кажется, мы еще не знакомы с вами, советник?
— Вы новый инспектор? — вопросом на вопрос ответил Мак-Гинти.
— Да. Мы надеемся, что вы, советник, и другие граждане помогут нам поддерживать закон и порядок в городе. Я — капитан Мервиль.
— Нам было бы лучше без вас, капитан, — холодно заметил Мак-Гинти. — У нас своя городская полиция, и мы не нуждаемся в «привозном добре». Ведь вы только наемное орудие капиталистов и получаете жалованье за то, чтобы бить или убивать ваших бедных сограждан.
— Мы не будем спорить об этом, — добродушно заметил инспектор. — Мне кажется, мы все исполняем свои обязанности так, как понимаем их, только у нас различные взгляды. — Он допил виски, повернулся, чтобы уйти, и в эту минуту увидел лицо Джона, который хмуро стоял рядом с ним. — Э! — произнес Мервиль, оглядывая ирландца с ног до головы. — Старый знакомый!
Мак-Мурдо отшатнулся от него.
— Я никогда не был дружен ни с кем из ищеек, — сказал он.
— Знакомый — не всегда друг, — с широкой улыбкой ответил полицейский капитан. — Вы Джон Мак-Мурдо из Чикаго, не отрицайте этого.
Молодой ирландец пожал плечами.
— И не думаю отрицать, — ответил он. — Надеюсь, вы не считаете, что я стыжусь своего имени?
— Могли бы стыдиться.
— Черт возьми, что вы хотите этим сказать? — прогремел Мак-Мурдо, сжимая кулаки.
— Полно, полно, Джон, это со мной не годится. Перед тем как приехать в эту угольную яму, я служил в Чикаго и с первого взгляда узнаю чикагского мошенника.
Лицо Джона омрачилось.
— Неужели вы Мервиль из Чикагского центрального управления? — произнес он.
— Именно, и мы не забыли застреленного Джонаса Пинто.
— Не я его убил.
— Нет? Это беспристрастное показание? Да? Но его смерть оказалась вам необыкновенно на руку, в противном случае вам пришлось бы плохо за кругляки. Однако оставим прошлое, потому что, скажу по секрету, против вас не нашлось прямых улик, и вы спокойно можете возвращаться в Чикаго.
— Мне и здесь хорошо.
— Во всяком случае, я оказал вам услугу, но не вижу благодарности.
— Пожалуй, у вас действительно были хорошие намерения, спасибо, — неприветливо проговорил Мак-Мурдо.
— Пока вы живете честно, я молчу, — сказал капитан. — Если же приметесь за старое — будет другой разговор.
Мервиль ушел из бара, создав местного героя. О делах Мак-Мурдо в Чикаго давно шептались, но он отделывался от вопросов улыбкой. Теперь же все было подтверждено официально. Посетители окружили Джона и пожимали ему руку. Обычно Джон мог пить очень много, не пьянея, однако, если бы в этот вечер с ним не было Сканлена, прославленный герой провел бы ночь под конторкой.
Вечером в субботу Мак-Мурдо был введен в ложу. Ему казалось, что, как чикагский масон, он вступит в братство Вермисы безо всяких церемоний, но в долине существовали свои обряды, которыми вермисские масоны очень гордились, и каждый вступающий в ложу был обязан пройти определенный ритуал.
Братство собралось в большой комнате Дома Союза, предназначенной именно для таких заседаний. В Вермисе было человек шестьдесят масонов, однако не они составляли основные силы организации, в долине существовало еще много других лож. В случае «серьезного дела» посылали братьев из отдаленной ложи, и, таким образом, преступление иногда совершалось людьми, живущими далеко от места, где оно происходило. В общем, в угольной области насчитывалось не менее пятисот братьев.
В комнате стояло два длинных стола. Чистильщики собрались около одного из них, другой был заставлен бутылками, и многие из общества уже поглядывали в его сторону. На главном месте — Мак-Гинти, черная плоская бархатная шапочка прикрывала его черную гриву, на груди мастера висел кусок красной материи. Это придавало ему вид жреца, совершающего какой-то сатанинский ритуал. Справа и слева от него помещались братья высших степеней, между которыми находился и Тед Бальдвин. Шарфы или медали украшали всех старших Чистильщиков, являясь эмблемами должностей. В основном это были люди, достигшие полного расцвета лет, остальное же общество состояло из молодежи. Младшие братья исполняли приказания старших.