— Вы убьете его, — сказал Мак-Мурдо, — довольно!
Бальдвин с изумлением посмотрел на него.
— Будьте вы прокляты! Кто вы такой, чтобы вмешиваться! Вы новичок в ложе! Прочь! — Он поднял палку, но Мак-Мурдо вынул револьвер из своего кармана.
— Нет, это вы уходите прочь, — произнес он. — Если вам вздумается поднять на меня руку, пуля размозжит вам лицо. Что же касается ложи, скажите, разве мастер не запретил убивать этого человека? А что вы делаете, как не убиваете его?
— Он говорит правду, — заметил один из шайки.
— Скорее разбегаемся! — закричал снизу Вильбай. — Окна освещаются, и через пять минут сюда соберется весь город.
Действительно, на улице загудели голоса, маленькая группа наборщиков и несколько метранпажей собрались в нижней передней, готовясь к действию. Преступники оставили ослабевшего, неподвижного редактора на верхней площадке, выбежали из здания газеты и двинулись по улице. Некоторые, дойдя до Дома Союза, смешались с толпой и шепнули хозяину бара, что дело сделано; другие же, в их числе и Мак-Мурдо, рассыпались по маленьким улицам и кружными путями направились к себе домой.
Глава IV
Долина Ужаса
Проснувшись на следующее утро, Мак-Мурдо тотчас вспомнил о церемонии своего вступления в ложу. От выпитого у него болела голова, а заклейменная рука сильно распухла и воспалилась. Так как молодой ирландец имел особые доходы, он не очень усердно занимался в конторе, а потому в этот день поздно позавтракал и все утро писал письмо одному своему другу. Окончив его, он развернул «Герольд». В добавочном столбце он прочитал заглавие: «Преступление в редакции. Редактор серьезно пострадал». Дальше шел короткий отчет о случившемся, но, конечно, Джон знал об этом гораздо лучше, нежели писавший. Статья кончалась такими словами: «Дело находится в руках полиции, однако вряд ли можно надеяться, что расследование приведет к каким-либо результатам. Тем не менее несколько преступников узнали, и следует предполагать, что они будут осуждены. Вряд ли следует говорить, что преступление было совершено по приказу бесчестного общества, столько лет терзающего нашу долину. Общества, против которого решительно восставал «Герольд». Многочисленные друзья мистера Стенджера с удовлетворением узнают, что, хотя он был жестоко, безжалостно избит и получил несколько сильных повреждений головы, его жизни не грозит опасность».
Ниже говорилось, что для защиты редакции газеты вытребован патруль полиции, вооруженный ружьями.
Джон положил газету. Он дрожавшей от излишеств предыдущей ночи рукой зажигал табак в трубке, когда в дверь его комнаты постучались и вошла вдова Мак-Нама-ра, передавшая ему записку, которую только что принес мальчик. В конце записки не было подписи.
«Я хочу поговорить с вами, — было в ней, — но не у вас в доме. Вы можете встретить меня возле флагштока на Мельничном холме. Если вы туда придете тотчас, я вам скажу кое-что важное и для вас и для меня».
Мак-Мурдо дважды и с большим удивлением прочитал эти строки, он не мог понять, что они значили и кто их написал. Если бы почерк был женский, он предположил бы, что записка является началом одного из любовных приключений, которыми изобиловала его прошедшая жизнь. Но он не сомневался, что перед ним почерк мужчины, и мужчины образованного. Подумав немного, Джон решил узнать, в чем дело.
«Мельничный холм» — название плохо содержавшегося общественного парка в самом центре города. Летом его наполняли гуляющие, но зимой парк выглядел довольно уныло.
Мак-Мурдо двинулся вверх по вьющейся дорожке, окаймленной елочками, и наконец дошел до пустого ресторана, являющегося центральным местом летних сборищ. Рядом с домом торчал пустой флагшток, а под этим высоким столбом стоял человек, опустивший на лицо поля шляпы и поднявший воротник своего пальто. Человек повернул голову, и Мак-Мурдо узнал брата Морриса, который накануне так рассердил мастера. Вместо приветствия они обменялись сигналами ложи.
— Я хотел поговорить с вами, мистер Мак-Мурдо, — сказал Моррис с неуверенностью, которая доказывала, что он коснется щекотливой темы. — С вашей стороны было правильно принять мое приглашение.