Надо было, однако, пойти и поискать какой-нибудь еды, чтобы утолить голод. Бродя между вигвамами, я зашла в один, и там скво, пожалев меня, дала мне кусок медвежатины. Я спрятала мясо в сумку и вернулась в вигвам своих хозяев, но никак не могла выбрать подходящий момент, чтобы поджарить мясо, потому что боялась, как бы его у меня не отняли. Так оно и пролежало весь день и всю ночь в моей провонявшей сумке. Наутро я опять пошла к той скво, которая дала мне мясо. У нее в котелке в это время варились земляные орехи. Я попросила у нее разрешения сварить кусок медвежатины в ее котелке. Она не только разрешила, но даже дала к мясу горсть земляных орехов. Никогда бы не подумала, что получится так вкусно! Мне приходилось видеть, как англичане готовили медвежатину, некоторым она нравится, но даже мысль о том, что это мясо медведя, заставляла меня содрогаться. Теперь же мне казалось вкусным то, что раньше вызывало только брезгливость.
Как-то раз мне не нашлось места у очага, а день был на редкость холодный. Я вышла из вигвама и остановилась, не зная, что делать. Постояв немного, я решила пойти в другой вигвам. Там тоже все тесно сидели вокруг очага, но одна скво сразу встала, постелила мне шкуру, предложила сесть ближе к огню и даже дала земляных орехов. Она пригласила приходить еще и сказала, что их семья купила бы меня, будь у них такая возможность. А ведь то были совсем незнакомые мне люди, которых я раньше никогда не видела.
В тот день небольшая группа индейцев, в том числе и мои хозяева, отошла на расстояние около мили, собираясь на другой день двинуться дальше. Когда нашли подходящее место для ночлега и поставили вигвамы, я решила вернуться назад. Мне страшно хотелось есть, и, помня доброту скво и ее приглашение, я пошла в ее вигвам. Но когда я была там, за мной пришел индеец, которого послали меня разыскивать. Он погнал меня назад, в вигвам моих хозяев, и всю дорогу пинал ногами. У хозяев жарилась оленина, но мне не дали ни кусочка.
Так иногда я встречалась с добротой, а подчас не видела ничего, кроме хмурых взглядов.
На следующее утро индейцы отправились дальше, намереваясь весь день двигаться вверх по реке. Как обычно, я взвалила груз на спину, мы быстро пересекли реку вброд и стали взбираться на бесконечные холмы. Один холм был такой крутой, что я вынуждена была ползти на четвереньках, хватаясь за ветки и кусты, чтобы не упасть навзничь. Голова кружилась, меня шатало из стороны в сторону, но я надеялась, что каждый мучительный шаг предвещает долгожданный покой: «Знаю, Господи, что суды Твои праведны, и по справедливости Ты наказал меня»176.
Было воскресное утро, когда мои хозяева начали готовиться в путь. Я спросила хозяина, не согласится ли он продать меня моему мужу. Он ответил: «Nux»178, и я воспрянула душой.
Перед тем как отправиться в путь, моя хозяйка пошла к месту, где был похоронен ее ребенок. Вернувшись и увидев, что я сижу и читаю Библию, она разозлилась, вырвала ее у меня из рук и выбросила из вигвама. Я бросилась следом и, схватив Библию, спрятала ее в сумку. Больше я никогда не вынимала ее на глазах у хозяйки.
Все вещи были уложены; мне указали на мой груз, который я должна была нести. Когда я пожаловалась, что ноша слишком тяжела для меня, хозяйка ударила меня по лицу и велела поторапливаться. Я мысленно обратилась к Господу, надеясь на то, что освобождение мое близко. Грубость хозяйки нарастала с каждым днем.
Мысль о том, что мы движемся в сторону дома, придала мне силы настолько, что я почти не чувствовала груза на спине. Однако, к моему величайшему удивлению и огорчению, скоро все вдруг переменилось. Хозяйка неожиданно заявила, что дальше не пойдет; она возвращается назад, и я должна идти вместе с ней. Ей хотелось, чтобы сэннап тоже вернулся, но он отказался. Он сказал, что пойдет вперед и вернется к нам через три дня. Признаюсь, я была просто возмущена и сказала себе, что скорее умру, чем пойду за хозяйкой. Трудно передать, в каком я была состоянии, но все-таки мне пришлось смириться и последовать за ней.
Как только выдалась минутка, я открыла Библию, и на глаза мне попались строки: «Остановитесь и познайте, что Я Бог»179. Эти слова немного успокоили меня, но я поняла, что мне предстоят трудные времена: хозяин мой ушел, а он среди индейцев, как мне кажется, был моим лучшим другом и в холоде, и в голоде. И очень скоро я в этом убедилась.
Печаль переполняла меня, но я была так голодна, что не могла усидеть на месте и пошла поискать что-нибудь съедобное под деревьями. Я нашла шесть желудей и два каштана, и это меня немного подкрепило. К вечеру я собрала немного хвороста, чтобы не пришлось мерзнуть, но, когда настало время ложиться спать, мне приказали уйти из вигвама, потому что к ним должны были прийти гости. Я сказала, что не знаю, куда мне деваться — стоит мне уйти в другой вигвам, как они сразу рассердятся и пришлют за мной. Тогда один из них вынул нож и крикнул, что проткнет меня, если я сейчас же не уберусь прочь. Мне пришлось подчиниться этому грубияну, и я вышла прямо в ночь, не зная, куда идти. Потом, спустя какое-то время, мне довелось увидеть этого малого в Бостоне. Вместе с другими такими же он расхаживал по городу, выдавая себя за дружественного индейца.
Я зашла в один вигвам, но мне сказали, что для меня нет места; в другом повторилось то же самое. Наконец какой-то старый индеец позвал меня к себе, а его скво дала мне немного земляных орехов. Она предложила мне шкуру, чтобы подложить под голову; в вигваме горел яркий огонь, так что с Божьей помощью в ту ночь у меня был теплый, удобный ночлег. Наутро другой индеец позвал меня переночевать в его вигваме и дал шесть земляных орехов.
Мы находились в двух милях от реки Коннектикут и утром отправились к реке собирать земляные орехи, а к вечеру вернулись обратно. Я шла с большим грузом на спине, потому что индейцы, по своему обычаю, забирают с собой все свои пожитки, даже если уходят на небольшое расстояние. Я пожаловалась, что от такой тяжести до крови растерла спину, на что в ответ услышала «утешение»: «Голова отвалится — тоже не важно! »
И вот вместо того, чтобы двигаться в направлении залива (как мне того хотелось), пришлось, пройдя пять-шесть миль вниз по реке, углубиться в густые заросли. Там мы прожили около двух недель. В это время одна индианка попросила сшить рубашку для ее ребенка и за это угостила меня супом с измельченной древесной корой; чтобы сделать похлебку вкуснее, она добавила в нее горсть гороха и немного поджаренных земляных орехов.
Я уже довольно давно не видела своего сына и спросила о нем одного индейца. Тот ответил, что хозяин Джозефа уже поджарил мальчишку, все ели, и ему самому тоже достался кусок, толщиной в два пальца; мясо было вкусное. Господь помог мне сдержаться! Я знала об ужасной приверженности индейцев ко лжи, знала, что среди них нет ни одного, чья совесть вынуждала бы говорить правду.
175
Апрель 1676 года; около Честерфилда, Нью-Гемпшир. Это самая северная точка, где оказалась миссис Роуландсон.