Уже наплевав на всё в попытках согреться, я натянул застёгнутый воротник горки выше носа, опустил сверху капюшон и укрылся сверху бушлатом, оставленным здесь, по всей видимости, именно для этого.
Среди нас было не принято осуждать целесообразность траты денег любого из нас. Эти деньги заработаны кровью и потом в прямом смысле этих слов. Поэтому кто и как их тратил было личным делом каждого. Многие по возвращении домой быстро спускали всю командировочную зарплату. На житейские бытовые мелочи, которые раньше себе позволить не могли, на крутую снарягу для последующих командировок, на помощь родителям или осуществление барских запросов жён и подруг. Находились и такие, которые умудрялись просадить пол-ляма за первые пару суток, зависая в Краснодарской «Мачуге» со шлюхами. А уж эти акулы за километр чувствовали лёгкую добычу в виде изголодавшихся мужиков, так броско маячивших загорелыми лицами и шеями в холодное время года. Зачастую уже через пару месяцев, такие «джентльмены удачи» сидели без копейки в судорожном ожидании звонка с новостью о сборе.
Противный скрип открываемой двери заставил меня дёрнуться. Видимо, под утро я всё-таки уснул. На пороге стоял Витёк.
— Как спалось? — уставшим голосом, но с усмешкой спросил он меня.
— Бывало и лучше, — отозвался я из своей берлоги, — который час?
— Половина седьмого. Погулять не выйдет, так что бери воду и покури быстро на пороге.
Забрав у Вити две полторашки с водой и наспех закурив, я закашлялся, сплёвывая на пол. Очень хотелось выпить кофе под сигарету. Но такие удобства мне пока не светят. Подождав, пока я докурю, Витёк протянул мне руку:
— Всё, мне на смену наряда пора. Давай, ещё сутки и назад к своим поедешь.
— Спасибо, Витя, удачи тебе.
— Взаимно!
Следующие сутки были полностью похожи на предыдущие. Я то проваливался в сон, то тупо лежал с гудящей от жары головой, обливаясь потом и уставившись в потолок. Такой же «День сурка» был для меня и ночью, в попытках согреться и думах обо всём и ни о чём.
Глава 5
Свободу Анджеле Дэвис
Я не знаю, каким оружием будут сражаться в III-й мировой войне,
но в IV-й мировой войне будут сражаться палками и камнями.
В самый разгар дневной жары дверь противно скрипнула, и поставленный голос скомандовал:
— На выход! Живее давай!
Чувствуя себя как с дикого перепоя, еле волоча ногами, я сгрёб в охапку термуху и поплёлся к выходу, не застёгивая куртку горки.
— Руки на стену! — вновь прозвучала команда.
— Думаешь, я матрас спиздил? — охрипшим голосом спросил я конвойного, добровольно став «на растяжку» и расставив руки в стороны, повернув их ладонями к проводившему шмон.
— Поговори мне тут! — проворчал он мне в ответ, проверяя мои пустые карманы. — Руки за спину, налево и прямо шагай!
Пройдя уже знакомый маршрут, мы остановились на площадке, от которой шли ряды палаток, тропинок и накатанных дорог. Невдалеке я увидел взводный УАЗ «Патриот» и неизменного Басту за рулём.
— Свободен! — мой немногословный бугай-конвоир повернулся и пошёл в сторону палаток.
— Что, даже не поцелуешь на прощание? — крикнул я ему вдогонку.
— Я вижу, ты не скучал, да? — жуя жвачку спросил Баста.
— Да заебутся, уроды.
— Слушай, там такой кипиш! Короче, на днях выход со штурмом, оба взвода сводят, к нам садыков плюсуют, все собираются в нашем посёлке и…
— Пожалуйста… Заткнись нахуй, — ответил я водиле, — дай воды, сигарет и помолчи остаток пути, — попросил я Басту.
— Бля! Кого я вижу! Узник замка Иф, собственной персоной! — подъёбы сыпались со всех сторон. — По УДО[9] вышел, горемыка?
Я зашёл во двор, который мы заняли при штурме этого посёлка. Почти ничего не изменилось, только людей прибавилось. Здесь были те, кого я не знал вовсе или мог знать понаслышке. Но, так или иначе, нас собирали в один большой кулак для будущих событий.
— Кто такой узник замка Иф? — спросил Ваха у Куска, которому он помогал готовить ужин на общаковой печи с газовой горелкой.