Выбрать главу

А больше никто и не гулял. Андрей Николаевич, сосед, был в Москве, обслуга, Павел и Пелагия, гулять не любили. Николай Степанович Бухонов, председатель Облисполкома и сосед с другой стороны, встречал Новый год в Оперном театре, с активом области, там же были самые важные обитатели нашего уголка Сосновки. Кроме тех, кто с гриппом оставались дома, опять же в городе.

Где-то вдалеке визгливо играла гармошка, и доносились простые сельские песни. Частушки, да. Ну, как умеют, консерваториев никто не кончал, а веселие на Руси пить и петь!

Случайно узнал: по области продажа водки и прочей «крепости» за три года возросла на треть. На треть! И это в Чернозёмской области, издревле славящейся безудержным пьянством!

Деньги у людей есть, товаров мало. Пьют и простую, и «Столичную» даже с некоторой гордостью: не мутный самогон, а чистую, как слеза, «беленькую»!

Но и это не в новогоднюю ночь думать. Куда как лучше смотреть на звездное небо и поднимающуюся на востоке луну, уже поношенную, но всё ещё яркую, особенно когда вокруг снег.

Сейчас бы тройку с бубенцами, да кататься меж бескрайних полей! Только с многозарядной винтовкой, на случай волков.

Мы погуляли вокруг маленьких сосен: весной я посадил две. Поехал в питомник, отобрал десяток, привез в Сосновку. Две оставил себе, остальные раздал соседям. Сказал, что в Европе люди, владеющие недвижимостью, всё чаще сажают ели и сосны на своих участках с тем, чтобы на Рождество наряжать их прямо в садике. И природе на пользу, да и экономия, хорошая ёлочка в Париже стоит как транзисторный приемник.

Раз в Париже делают, то мы сделаем ещё лучше — и осенью в Сосновке посадили уже с полсотни елей, сосен и лиственниц.

Луна уже немного поднялась, и мы вернулись в дом. Слушать поздравления советскому народу.

По программе начинать поздравлять должны без десяти двенадцать. Кто будет поздравлять, Андропов, Брежнев, или, как в прошлом году, текст зачитает диктор?

Мы вяло поспорили. Устали, и девочки, и я, последние дни года выдались непростыми.

Но на часах без девяти, без восьми… Играет спокойная светлая музыка, на экране картины снежной зимы — леса, поля, горы.

Без пяти двенадцать показался Брежнев. Официальный костюм, но на лацкане — снежинки. В модных очках с большими квадратными стёклами.

— Дорогие друзья! Кремлевские куранты отсчитывают последние минуты этого года. Он вобрал в себя многое: были в нём трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. В год славного юбилея нашей Революции советские люди поработали самоотверженно и вдохновенно. До самой последней минуты уходящего года трудятся врачи и водители, работники электростанций и метро, и многие, многие другие. И мы, Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, сегодня ударно поработали. На внеочередной сессии мы приняли новую Конституцию! Её обсуждали все советские люди, и мы видели, что она нашла одобрение и понимание всех слоёв населения. Отныне и впредь она будет Основным Законом, по которой мы будем жить дальше, жить интереснее, лучше, достойнее, трудиться на благо мира и во имя мира на Земле!

Пусть в каждом доме, в каждой семье всегда будут благополучие и согласие!

С Новым годом, дорогие товарищи! С новым счастьем!

И тут же крупным планом часы на Спасской башни и звон курантов.

Коротко. Коротко и неожиданно.

— И что это значит? — сказала Ольга.

— Может быть, многое. Может, и ничего. Посмотрим, — ответил я.

— Принципиально — рабочий класс перестает быть гегемоном, все люди равны, независимо от происхождения, — разъяснила Надежда. — Диктатура пролетариата прекращается. Построено развитое социалистическое общество. Теперь следует думать о благе всех и каждого. Каждый имеет право на охрану здоровья, и каждый имеет право на жилище по праву рождения.

— Это как? — спросила Ольга. — Каждый получает квартиру?

— Не квартиру, а жилище. Кому-то квартира, кому-то комната в коммуналке. А то и койка в общежитии.

— Хорошо. Значит, девушка из, к примеру, Каборановска или Сосновки завтра поедет в Москву, и её там будет ждать койка в общежитии? А хватит ли коек на всех? И общежитий?

— Как сказал Чижик — посмотрим, — ответила Надежда.

И тут зазвонил телефон, частым междугородним звоном.

Ольга, ближе всех сидевшая к аппарату, взяла трубку.

— Да, папа. И тебя. Всё хорошо. Сейчас, — и она протянула трубку мне.