– Ничего себе! – сказал Крячко и посмотрел на Гурова. – Что называется, в самое яблочко!
Гуров тоже был несколько озадачен. Направляясь сюда, он рассчитывал в худшем случае разузнать о нынешнем местопребывании Олега Вельяминова, а в лучшем – провести с ним задушевную беседу, но о таком неожиданном совпадении даже не помышлял. Теперь ему казалось, что они находятся на расстоянии вытянутой руки от какой-то крайне важной улики. Только бы сгоряча не упустить эту улику.
– Давно идет работа над вашим фильмом? – спросил он у оператора.
– Только начали, – благодушно сказал тот. – Отсюда и весь бардак. У нас ведь метод работы, как и везде, авральный. Вот клюнет петух в одно место…
– А съемочную группу по какой системе набирали? – спросил дальше Гуров. – То есть прежде всего меня интересует выбор актера на роль главного героя…
– А какой выбор? – пожал плечами оператор. – Под Вельяминова картинка запускалась. В смысле, это же сиквел, продолжение. В предыдущей ленте он снимался, значит, и тут сам бог велел… Только, похоже, у Олега звездная болезнь началась. Теперь жди приключений!
– Ага, значит, режиссер с Вельяминовым давно знаком? – обрадовался Гуров. – Уже горячо. Какие у них отношения?
– Обычные, – опять пожал плечами оператор. – Я начальник, ты дурак. Валерьяныч, по правде говоря, на первой картине ему воли не давал, осаживал постоянно. Ну, трения были, естественно. Но у нас ведь как? Сегодня враги смертельные, а завтра – друзья не разлей вода. Так что обычные отношения были, я считаю, рабочие.
– А бывало так, чтобы они где-то отдыхали вместе, выпивали?
– Почему нет? Валерьяныч – мужик компанейский, если не в творческом процессе. К тому же кино раскручивать надо. Тут без презентаций всяких, тусовок не обойтись. А когда работа завершена, и вся группа гудит. Но только к этим двоим это меньше всего относится – выпивка, я имею в виду. Валерьяныч насчет этого дела умеренный, да и Вельяминов не злоупотребляет. Для этого у нас другие кадры есть, – загадочно ухмыльнулся оператор.
– Кстати, о кадрах, – небрежно спросил Гуров. – Прочие тоже в предыдущем фильме участвовали? Как-то не наблюдается у вас тут взаимопонимания.
При этих словах он покосился через плечо на ссорящихся киношников. Правда, страсти уже слегка поутихли. Ассистент Миша, схватившись за голову, мрачно присел возле одного из бутафорских столиков и с ненавистью смотрел через черные очки на бутафорскую бутылку коньяка. Наверное, он мечтал сейчас об одном – чтобы она превратилась в настоящую. Девушка в длинной кофте плакала, забившись в темный угол. Кто-то ее утешал. Атлет в костюме нервно посмотрел на часы и громко заявил, что больше не может здесь находиться, но никуда не ушел. Актриса с колье победоносно закурила сигарету.
– Девушку вон довели, – укоризненно сказал Гуров. – Нехорошо. Все-таки помягче бы надо.
– Помягче нельзя, – авторитетно заявил оператор. – Кино на зубах держится. На железной хватке. Хотя, по правде говоря, Ленка сейчас не по своей дурости страдает. Это Вельяминов ей подсуропил – попросил в группу своего знакомого принять, электриком. А этот знакомый сволочь еще та оказался. Он тут моему помощнику раз в зубы двинул – тот до сих пор к стоматологу ходит. А потом самого Валерьяныча послал. Так у них тоже чуть до драки дело не дошло. Вельяминов еле разнял. Но я сразу понял, что этот крендель здесь не приживется. Негибкий он, а у нас, кроме хватки, гибкость нужна… Одним словом, Валерьяныч оставил его до первого нарушения, а он сам на работу не вышел. А Ленка тут как всегда ушами прохлопала. Теперь вот электрик понадобился, а его днем с огнем не найдешь – это уж закон подлости.
– Значит, электрик – знакомый Вельяминова? – переспросил Гуров. – Интересно. И как его имя, не подскажете?
– Проще простого. Они с Валерьянычем тезки. Поэтому мы их так и прозвали – Петр первый и Петр второй.
– А фамилия?
– Фамилия – это вы к Ленке, – посоветовал оператор. – Фамилию и прочие реквизиты она должна знать.
Гуров и Крячко с некоторым смущением подступились к расстроенной Ленке и как смогли постарались ее успокоить. До прочих участников группы дошло, что в их владениях появились посторонние, и этот факт заставил их словно бы пригаснуть. Атлет Бродовских наконец решился покинуть фальшивый бар и умчался туда, где его ждали другие проекты. Разбрелись кто куда и остальные. Павильон быстро опустел. Только несгибаемый оператор ни на шаг не отходил от своей машины.
Помощница режиссера долго не могла понять, чего от нее хотят. Всякое упоминание об электрике вызывало у нее что-то вроде судорог. Кое-как удалось Гурову убедить девушку, что никаких претензий к ней у них не имеется, а имеется простое любопытство, как зовут того негодяя, который принес ей столько невзгод.
– Фамилия этого идиота – Сергеев, – наконец сказала она и, что-то сообразив, тут же спросила: – А если вы из милиции, то, может быть, вы его арестовать хотите? Его, по-моему, надо арестовать!
– Ну почему же непременно арестовать? – добродушно возразил Крячко. – Сначала поговорить с человеком надо… И кстати, как же мы можем его арестовать, когда мы адреса не знаем?
– А я вам дам его адрес, – мстительно заявила Ленка.
Гуров и Крячко не могли поверить в такую удачу, и уже через десять минут они мчались в своей машине в направлении метро «Проспект Вернадского» – именно там проживал Петр Сергеев, электрик и, возможно, бывший дисбатовец, шебутной уроженец села Демина.
– Ты подумай, какая удача! – восторгался по пути Крячко. – Сколько в Москве Сергеевых? Несколько тысяч, по крайней мере! А если он не зарегистрирован? Можно всю жизнь искать. А тут как на блюдечке! И экспертизы пальчиков на бутылке можно не ждать – сам расскажет, с кем выпивал на родине…
– Ты не гони лошадей, – недовольно посоветовал Гуров. – Во-первых, еще никто не сказал, что это тот самый Петька Сергеев. Вероятность велика, не спорю – уж больно в занятный узел все сплелось! Но опять же, где он сейчас, этот Петька Сергеев? На работу он не явился, как, кстати, и его знакомец Вельяминов. Какая причина? Не катер ли, найденный на дне Москвы-реки?
– Я вот чего не пойму, Лева, – морща лоб, сказал Крячко. – У Вельяминова желтая «Лянчо». Допустим, он знает Сергеева, и все это как-то связано с прогулкой на теплоходе и с Демином. Но зачем он его как будто выслеживал там через неделю? Они что, друг от друга прячутся?
– Ты у меня спрашиваешь? – покачал головой Гуров. – Это не моя грядка. Вот найдем Сергеева – у него и спрашивай.
Они доехали до проспекта Вернадского и свернули к длинной девятиэтажке, стоявшей первой в ряду себе подобных. Вокруг зеленели газоны и играли дети. На углу дома милицейский патруль проверял документы у коренастого смуглого человека с усами. Вид у него был самый несчастный.
– Я поднимусь, – сказал Гуров, выходя из машины. – А ты тут присмотрись на всякий случай. Не знаю, снимает Сергеев здесь квартиру или прописан, но у меня такое чувство, что дома мы его не застанем. Может быть, что-то прояснят соседи…
Нужный подъезд был, к счастью, открыт по случаю теплой погоды, и Гурову не пришлось дожидаться, пока кто-нибудь из жильцов захочет отпереть кодовый замок на двери. Проигнорировав лифт, он поднялся на третий этаж и нашел квартиру, где, по сведениям несчастной Ленки, должен был обитать Сергеев. Гуров не торопился нажимать на кнопку звонка – на душе у него вдруг появилось странное чувство, будто за ним кто-то пристально наблюдает.
На площадке никого не было. Тихо было и на верхних этажах. Однако чувство не отпускало Гурова. Он осмотрелся по сторонам – в принципе, за ним вполне могли подглядывать в «глазок» соседи. Для того и делается дверной «глазок» – чтобы своевременно выявить чужака у порога. Милиция сама всегда призывает к бдительности.
Гуров усмехнулся и поднял руку, чтобы позвонить. Но в этот момент заскрежетал замок, дверь перед Гуровым распахнулась, и прямо на него выскочил человек.