— А вы?
Мегрэ показалось, что она заколебалась.
— И я тоже.
Чувствовалось, однако, что Фернанда немного приуныла.
— Какие книги вы ему носите?
— Сейчас он от корки до корки перечитывает Марселя Пруста.
— А вы тоже читали Пруста?
— Да.
Оказывается, Стевельс занимался образованием жены, подобранной им когда-то на улице.
— Вы напрасно думаете, что я пришел к вам как враг. Ведь вы не хуже меня знаете ситуацию. Я хочу разобраться во всем, но пока не понимаю ничего. А вы?
— Я уверена, что Франс не совершал преступления.
— Вы любите его?
— Слово «любовь» не способно выразить моих чувств к Франсу, но другого слова, к сожалению, еще не придумали.
Мегрэ поднялся в мастерскую, где на длинном столе у окна лежали инструменты переплетчика. В глубине мастерской в полумраке виднелись тиски, а на полках дожидались своей очереди попасть в новый переплет книги.
— Стевельс ведь жил в определенном ритме, я не ошибаюсь? Не можете ли вы описать как можно точнее один из его дней?
— Об этом меня уже просили.
— Кто?
— Мэтр Лиотар.
— А вам не приходила в голову мысль, что интересы адвоката Лиотара не обязательно совпадают с вашими? Три недели тому назад он был никому не известен и теперь стремится наделать как можно больше шума вокруг своего имени. Лиотара отнюдь не интересует, виновен ваш муж или нет.
— Но, прошу прощения, если Лиотар докажет невиновность мужа, то получит великолепную рекламу и создаст себе репутацию.
— А что, если Лиотар добьется, чтобы вашего супруга выпустили на свободу, но неопровержимых доказательств его невиновности не представит? Его будут считать ловким адвокатом, к нему валом повалит клиентура. О вашем же муже скажут: он везунчик, Лиотар его вытащил! Словом, чем больше будет раздуваться вина Стевельса, тем более удачной покажется деятельность его адвоката. Это хоть вам понятно?
— Франсу понятно…
— Он говорил вам об этом?
— Да.
— Лиотар ему не нравится? Зачем же он его выбрал?
— Да он его и не выбирал. Это тот…
— Секундочку! Вы только что сказали очень важную вещь!
— Знаю.
— Так вы сделали это намеренно?
— Возможно. Я устала от всей этой шумихи вокруг нас и понимаю, чем она вызвана. Я не считаю, что могу повредить Франсу тем, что говорю с вами так.
— Когда двадцать первого февраля около пяти часов пополудни старший инспектор Люка прибыл к вам с обыском, уходя, он увел с собой вашего мужа…
— И затем вы его целую ночь допрашивали, — сказала она с упреком.
— Допрашивать — моя работа. В тот момент у Стевельса еще не было адвоката, поскольку он не знал, что его станут преследовать по закону. С тех пор вашего мужа на волю не выпускали, а домой он приходил только в сопровождении инспекторов, и притом совсем ненадолго. И тем не менее, когда я попросил его выбрать себе защитника, он без колебаний назвал имя мэтра Лиотара.
— Понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Значит, адвокат приходил к Стевельсу до бригадного инспектора Люка?
— Да.
— Стало быть, это произошло двадцать первого февраля в промежутке между визитами Лапуэнта и Люка?
— Да.
— При разговоре вы присутствовали?
— Нет, я находилась внизу, занималась уборкой — ведь меня три дня не было дома.
— О чем они говорили, вы не знаете? Знакомы они прежде не были?
— Не знаю. Не были.
— Возможно, ваш муж позвонил ему и попросил прийти?
— Я почти уверена, что муж никому не звонил.
Заметив, что к витрине мастерской прильнули уличные мальчишки, Мегрэ предложил:
— Давайте сойдем вниз.
Она провела его через кухню, и они вошли в маленькую темную комнату без окон, кокетливо обставленную, очень уютную, стены которой были заставлены стеллажами, полными книг. Посредине стоял обеденный стол, а в углу еще один столик — письменный.
— Вы спрашивали про распорядок дня мужа? Он поднимался в шесть утра зимой и летом. Зимой первым делом растапливал калорифер.
— Почему же двадцать первого калорифер не горел?
— Да ведь было не так уж и холодно. После нескольких морозных дней потеплело, погода улучшилась, а ни я, ни Франс не мерзляки. К тому же в кухне у меня газовая плитка, она неплохо обогревает. А в мастерской — еще одна, Франс пользуется ею для варки клея и накаливания инструментов. Ну так вот, прежде чем умыться, он обычно направлялся за рогаликами в булочную, а я в это время готовила кофе. Потом мы завтракали, он мылся и тут же принимался за работу. Часов в девять, справившись с основными домашними делами, я уходила за покупками.