Когда Бэнкрофт ее увидел, в нем сработала давняя привычка — машинально, жестом прежних лет, он отер руки о штаны, проведя ладонями по ляжкам.
Она поднялась наверх и прошла совсем близко от него. Как сквозь сон он разглядел чувственные губы и бархатистые глаза. Трудно сказать, какого цвета они были, но он почувствовал их нежный взгляд, это уже точно.
Привстав, Бэнкрофт, не отрываясь, следил за танцующими стройными ножками. Он успел подумать, что, должно быть, чертовски приятно влюбиться в такую вот девочку, и тут у него перехватило дыхание.
Красотка направилась прямо к зелено-бронзовому «кадиллаку»; достав ключ, она вставила его в замочную скважину.
Он тупо глазел на все это. Такое не было предусмотрено. Ему следовало тотчас сообщить по радиосвязи о прибытии Элфида, но эта девица все спутала, как тут быть?
Поколебавшись, он все же двинулся, не теряя автомобиль из виду, к стеклянной кабине, где находился передатчик, но тут девица вышла из автомобиля.
Их взгляды встретились поверх скопища металлических кузовов, и она — не ослышался ли он? — окликнула его:
— Прошу вас…
Голос ее был столь же прекрасен, как и лицо, довольно низкий, грудной, мягкий и сильный одновременно. Он обошел «бентли» и, как завороженный, не спуская с нее глаз, подошел к ней. Пока он шел, ее лицо все более озарялось улыбкой.
Когда он очутился рядом с ней, ему показалось, что сейчас она возьмет его за руку, но этого, увы, не случилось.
— Не могу завести машину, — сказала она, — она не моя, и я не знаю, как с ней обращаться.
Бэнкрофт улыбнулся, почувствовав необъяснимое облегчение.
— В таком случае вам небезопасно ехать на ней, в этот час очень интенсивное движение.
Она засмеялась, и волосы на какое-то мгновение волной укрыли ее лицо.
— Я и не поеду, мой обожаемый шеф просил лишь вывести машину и поставить ее в ста метрах от угла Торн-тон-Авеню, это всего в двух кварталах.
Бэнкрофт снова вытер руки о штаны.
— Кто же ваш шеф?
— Элфид, мистер Алэн Элфид.
В душе Питера Бэнкрофта вновь проснулся полицейский.
— Подождите минуточку, — сказал он, — теперь я должен предупредить моего обожаемого шефа, что выведу машину, и тогда уже смогу проводить вас до места. Мне бы не хотелось, чтобы такая красивая девушка разбилась по моей вине.
Она снова улыбнулась.
— О’кей, — ответила она, — но поторопитесь, кажется, мой шеф сильно спешит.
Питер Бэнкрофт мигом домчался до будки, закрыл за собой дверь и почти прилип губами к аппарату.
Едва он нажал на кнопку приема, как раздался голос, да так близко от него, что он вздрогнул:
— Биглис слушает, что случилось?
Бэнкрофт вновь переключил на передачу и быстро зашипел:
— Элфид послал какую-то девицу вывести «кадиллак», должно быть, свою секретаршу, она не может завести машину… я помогу ей… она должна поставить ее в ста метрах от перекрестка на Торнтон-Авеню… кажется, он спешит.
На другом конце стояла тишина: Биглис, должно быть, размышлял. Бэнкрофт начал волноваться, но тут ему наконец ответили:
— О’кей, ступайте, но будьте осторожны; если он это подстроил специально, значит, что-то заподозрил, придумайте что-нибудь и захватите с собой девицу… он не должен знать, что ей помогли вывести машину… остальным мы займемся сами. Все понятно?
— Понятно.
Бэнкрофт повесил трубку, быстро скинул комбинезон, надел куртку и вышел. Через несколько мгновений он уже стоял рядом с ней. Девушка ждала его.
— Мужчины болтливы, — заметила она.
Они устроились рядышком на переднем сиденье, и он слегка коснулся ее пальцев, когда она протянула ему связку ключей.
— Я предупредил, что уже не вернусь: уезжаю в самом шикарном автомобиле и увожу самую красивую девушку в мире.
«Мне определенно все больше и больше нравится, как она смеется», — подумал Бэнкрофт.
Из связки блестящих полированных ключей он выбрал один.
— Первое, что надо сделать, если хочешь завести машину, — сказал он, — это отключить противоугонное устройство. — Тяжелая машина тронулась с места, выехала из гаража и устремилась в самую середину автомобильного потока. В смотровое зеркало Бэнкрофт увидел, как серый с металлическим отливом «корвер» отъехал от противоположного тротуара. Он готов был поспорить на все свое жалованье, что в нем сидели Старк и Биглис.
Бэнкрофт проехал перекресток метров на сто и остановился; поставил машину на свободное место, стараясь прижаться к заднему бамперу впереди стоящего автомобиля. Тогда Элфиду не удастся улизнуть: придется подать назад, чтобы выехать, а те, кто последует за ним, не будут застигнуты врасплох.
— Я выполнил свою миссию, — сказал Бэнкрофт, — но вас просто так не отпущу, и, если вы откажетесь выпить со мной, я поцарапаю краску на вашей машине, а Элфид подумает на вас, и вы потеряете работу.
Она взглянула на него, и у него судорожно сжался желудок, как в те времена, когда ему было пятнадцать лет и он втюрился в дочку помощника шерифа Грейстарка.
— Договорились, — ответила она, — меня зовут Диана.
Они вышли из машины вдвоем.
Старк сидел в своем «корвере», не зажигая света, он видел, как они ушли, но продолжал следить за опустевшим «кадиллаком».
Он не знал, что минуту назад, сразу же после того как Бэнкрофт ушел, Элфид пересек пустой гараж, сел в машину с откидным верхом, принадлежащую Диане Гойдт, его секретарше, и направился в Бартл-Бэй. На переднем сиденье, завернутые в шотландский плед, покоились автоматическое ружье «сэвидж-110» и пакет, в котором лежали четыре миллиона долларов.
Он вел машину, потушив фары. Светящийся циферблат часов показывал 22.25.
Лесистый район остался позади, но машина все равно была едва заметна под очень низким небом с облаками, скрывающими луну. Вероятно, скоро хлынет дождь.
Райнер не сводил глаз с дороги, сбрасывая скорость на спусках.
Им предстояло пересечь скалистый район южного Дрейка. Уже несколько секунд с левой стороны к ним подступало глубокое узкое ущелье, и пена стремительной горной реки белым покрывалом ложилась на черные валуны скал.
Внезапно Райнер резко затормозил.
Прямо перед ними, метрах в двухстах, на крутом спуске блеснул огонек и тут же исчез.
Лучшее место, чтобы перекрыть дорогу.
Крэнсон медленно приподнялся.
— Полиция?
Райнер, не оборачиваясь, кивнул.
Он произвел быстрый подсчет в уме. У него был еще час в запасе. Можно вернуться назад, свернуть направо, проехать через Дженнинг-Крик, сделать небольшой крюк, чтобы обойти Куни и добраться до Бартл-Бэй по гребню хребта. Но идти придется на полной скорости.
Райнер тихонько подал машину назад, и на повороте оказалось достаточно пространства для того, чтобы развернуться.
Свен Крэнсон завозился в темноте.
— Не прорваться нам, — прошептал он.
— Еще как прорвемся, — ответил Райнер.
Нажав на акселератор, так что шины завизжали, он начал бешеную гонку наперегонки с часовой стрелкой.
Свена резко откинуло назад, и он почувствовал, что живот вновь начинает разрываться на части. Капли пота выступили у него на лице, а толстые пальцы рвали пуговицы рубашки. Он жадно глотал открытым ртом воздух, который отказывался поступать в легкие. Действие болеутоляющего кончилось, боль вернулась, еще более режущая и острая, чем прежде, и Свен понял, что долго ему не выдержать. Рука его конвульсивно сжимала спинку сиденья в нескольких сантиметрах от спины Райнера.
Машину подбросило на какой-то колдобине, и ему показалось, что в живот вонзили острый тесак и стали там его поворачивать. Выгнувшись, он увидел перед глазами крутящуюся дорогу, а уши его наполнились ревом мотора. Он мучительно пытался сглотнуть, почувствовать во рту хоть каплю слюны — но ее не было, и по лицу его потекли слезы.
Райнер, использовав короткий прямой участок дороги, включил пятую скорость. Спидометр показывал 230 километров.