Позже анализ подтвердит ее худшие опасения.
Это была кровь Жильдаса.
Кровь появилась на менгире через несколько часов после его смерти.
— Твой брат нас оставил, а ты ничего лучше не придумала, как по-прежнему строить из себя полицейского! Берегись, дочка! Тот, кто имеет дело со злом, притягивает его к себе.
У Мари перехватило дыхание. Она-то пришла к матери, чтобы разделить с ней горе, но Жанна отвернулась от нее, как только узнала о решении дочери отправить тело Жильдаса в Брест. С тех пор с лица Жанны не сходило выражение недовольства. Оно напоминало маску.
Старый рыбацкий домик, куда снова вернулась семья Кермер, поскольку оставаться в отеле, подготовленном для несостоявшейся свадьбы, всем было тяжело, стоял на окраине, возле самого порта, и потому счастливо избежал волны перекраски фасадов, за которую мэрия проголосовала в прошлом году.
Ветхие стены за все время своего существования еще не были свидетелями столь серьезного разлада в семействе. Даже когда Мари объявила родителям, что она уже записалась в школу полиции.
Что случилось с близкими Мари, которых она так любила? Только горем невозможно было объяснить ярость и гнев, вспыхнувшие на семейном совете, когда домочадцы узнали о ее решении отослать тело Жильдаса на медицинскую экспертизу.
— Я обратилась к начальству с просьбой заняться расследованием и на какое-то время отложить отпуск.
Им незачем было знать, что Лефлот, начальник региональной службы судебной полиции, сразу согласия не дал, а доложил о ее рапорте прокурору Бреста Дантеку.
— Что значит «на какое-то время»? — произнес Кристиан с мягкостью в голосе, не предвещавшей ничего хорошего. — Вынужден напомнить, что в конце недели мы отправляемся в Англию. Трансатлантические гонки не так легко перенести, как свадьбу!
Обвинение жениха прозвучало как пощечина, однако именно жестокость Лайка ранила ее до глубины души.
— Не сомневайся, дружище, суперагент Мари Кермер докопается до истины в два счета. Верно, сестрица?
С сердцем, полным горечи, она постаралась переключить внимание на предметы, стоявшие на полках в низенькой гостиной. Здесь, среди этих безделушек, прошло детство Мари. Историю любой из них она знала наизусть. «Каждой вещи — свое место», — повторяла Жанна, когда бывала в хорошем настроении. С тех пор ничего не изменилось.
И в то же время изменилось абсолютно все.
Ее потерянный взгляд остановился на Жанне с молчаливым укором. Жильдас был ее первенец, ее любимец, тот, кого она опекала больше, чем остальных, потому что он так и не обзавелся женой, которая могла бы о нем позаботиться. Неужели матери не хочется узнать, кто его у нее отнял?
Потом Мари перевела взгляд на брата, который старательно крошил кусочек сахара на клеенке. В ней поднялась волна гнева, родившаяся из непонимания.
— Что же, Лойк? — глухо проговорила она. — Ты говорил, что Жильдас для тебя больше чем брат. Неужели не хочешь узнать, почему на менгире кровь твоего брата? И кто автор найденной в его руке записки?
Лойк резко поднялся, опрокинув стул.
— Жильдаса все любили! Никто из жителей острова не мог причинить ему зла! И ничего другого я не хочу знать. А если ты в этом сомневаешься, значит, окончательно сошла с ума! — И он ушел, хлопнув дверью.
Через несколько минут то же сделала и Жанна, но молча. Кристиан вскоре последовал ее примеру под предлогом, что должен связаться по телефону со своей командой. Один Милик остался на ее стороне.
— Знаю, ты не отступишь от своего. И что бы мне ни говорили, я буду с тобой.
Отец вскоре тоже поднялся, решив отправиться на лов рыбы и в море успокоить свою тоску. Мари вновь осталась одна в гостиной с низким потолком. Ей достаточно было закрыть глаза, чтобы услышать отголоски заливистого смеха, доносившегося из страны ее детства.
К глазам подступили слезы, но стоило Мари вспомнить одну деталь, как они тотчас же высохли. Горю она предастся позже — сейчас нужно собраться с мыслями! Уж очень подозрительно выглядело позднее возвращение в отель ее племянника Никола прошлой ночью, когда был убит Жильдас. Она подумала о браслете Од Перек, замеченном в зарослях кустарника писателем. Как все девчонки острова, пятнадцатилетняя Од была без ума от ее племянника.
У Мари появился след.
4
Гвенаэль Ле Биан, явившаяся в мэрию с опозданием, чуть не разминулась с Кристианом, зашедшим сообщить об отсрочке их бракосочетания с Мари. Тогда она немедленно отправилась в порт, неподалеку от которого находился дом Кермеров, и стала ждать.