Мари бросила взгляд на большой обломок траулера, валявшийся поблизости. «Потерпевший кораблекрушение до спуска на воду», — пронеслось у нее в голове. На письменном столе Жильдаса она нашла пустой конверт, и ей вспомнились первые слова юного Поля, которые он произнес сразу, как только оправился от шока.
«Когда шеф уходил, в руках у него было письмо…»
На конверте оказалась печать, расколовшаяся надвое. Соединив половинки, Мари увидела, что она собой представляет, и побледнела. Буква «V», подобная знаку, высеченному на менгире. Случайность исключалась. Во всем присутствовала связь.
Поднялся резкий ветер, небо заволокло тяжелыми облаками, предвещавшими бурю, но Мари ничего не замечала. Она стояла на утесе, уже в который раз пробуя связаться с Кристианом и продолжая попадать на автоответчик. А ведь он давно вернулся из Бреста: костюм, в котором он был на пароме, валялся на постели в их номере.
Лойк тогда подтвердил это без особых эмоций.
— Лучше бы уделяла побольше внимания своему парню, а то упустишь!
— Когда-нибудь Кристиан поймет…
— Что, интересно, поймет? — прогремел брат. — Жильдас мертв, и нечего тут понимать!
— …что это сильнее меня. Я убеждена, что смерть Жильдаса каким-то образом связана со мной.
— Чепуха!
Записка, найденная в руке Жильдаса, в которой упоминалось ее имя, лишь подтвердила дурное предчувствие, возникшее у Мари при высадке в Ландах — не верилось, что это произошло всего два дня назад! Паром медленно полз вдоль берега. На чистом небе не было ни единого облачка, но когда они проплывали мимо Ти Керна, то непостижимым образом вдруг все потемнело и шесть менгиров возникли из мрака, как шесть предвестников несчастья.
Лойк прервал ее коротким смешком:
— Сейчас ты вспомнишь о мертвой чайке и даже скажешь, что это предупреждение.
— Жильдас был в этом уверен, и Жильдас умер, — заметила она. — А что, если злой рок действительно сделал нашу семью своей мишенью?
В двух словах она передала ему все, что случилось в доке.
— Раз уж так, действуй по совету Риана, дабы предотвратить судьбу: сматывайся отсюда, — холодно заключил брат.
Мари посмотрела на волны, с силой ударявшиеся о скалы Разбойничьей бухты, и покачнулась. Без вмешательства писателя, который заметил ее еще с маяка и в этот момент оказался рядом, она могла упасть.
— Вы с ума сошли! Ведь знаете — берег здесь ненадежен! — крикнул он, заставляя ее отступить назад. Взглянув на ее лицо, он смягчился. — Какая вы бледная, вам нужно отдохнуть.
— Вы тоже советуете мне поскорее уехать?
Он улыбнулся:
— Вас и правда интересует мнение чужака?
Мари пожала плечами и собралась уйти, но Риан удержал ее за руку.
— Разумеется, я эгоист, но жаль, если мне не придется вас больше увидеть. Знаете… я наблюдал за вами в порту. Вы держались мужественно. И были… очень красивы, — добавил он, помедлив.
Он произнес эти слова настолько естественно, что Мари ничуть не обиделась.
Риан обратил внимание на небо, которое все больше затягивалось облаками, преждевременно погружая остров в сумерки, и как бы между прочим заметил, что до встречи с ней собирался выпить чаю. Мари поняла это как приглашение и, довольная, что сможет поближе познакомиться с писателем, согласилась составить ему компанию. Молча они прошли сотню метров, и, когда поравнялись с мостиком, который вел к маяку, Мари неожиданно спросила:
— Вы действительно верите в предзнаменования?
— Я — ирландец и всосал верования и легенды с молоком матери.
По недоуменному взгляду своей спутницы Риан понял: от него ждут более определенного ответа, и принял серьезный вид.
— В жизни я встречал столько необъяснимого… Да, я верю в предзнаменования. Так же, как верю в потусторонние силы и послания, которые они нам адресуют, зачастую не напрямую, а опосредованно.
— И каково, по-вашему, «послание» менгира, из которого сочится кровь?
Взгляд писателя задержался на волнах, образовавших под мостиком водоворот.
— Этот знак недвусмысленно напоминает о береговых разбойниках, отсылая к коллективной памяти острова. Что касается чайки, высеченной на камне, она имеет отношение к кельтской богине Рианнон, которую сопровождали птицы, наделенные властью оживлять мертвых и умерщвлять живых. Разумеется, это основано лишь на…
Он прервал свою речь, обнаружив, что его не слушают.
Мари, глядя куда-то через его плечо, прищурившись, не отрывала глаз от моря, и на ее лице, одно сменяясь другим, отражались множество чувств: удивление, беспокойство, сомнение…